Крест толкователей

Парикмахер Саша стоял перед ним, как на плацу, вытянувшись по струнке.

Сабуров достал из кармана сложенный американский банкнот и сунул его в один из карманов передника, двумя пальцами, куда-то в район паха. Молодой человек запоздало прикрылся ладонями, покраснел и жеманно повел коленями, как школьница, которой попытались влезть под юбку.

- О-о-о, Виктор Михалыч, о-о! – сказал он с придыханием. - Да вы меня уже совсем избаловали! Так нельзя!..

- Работай, Саша, - строго сказал Сабуров, не поддавшись незамысловатому флирту. - Когда-нибудь и из тебя труд сделает человека.

Парикмахер метнулся в сторону. Он подхватил с дивана для клиентов прекрасный букет роз и подарочную коробку, перевязанную атласным бантом. Очевидно, судмедэксперт оставил тут эти предметы еще в начале визита.

Сабуров принял букет и коробку в обе руки. Парикмахер распахнул перед ним дверь, и судмедэксперт с достоинством вышел вон.

***

Перед входом в парикмахерскую стоял новенький красный кабриолет с откинутым верхом. На лобовом стекле красовался транзитный номер.

Выйдя из дверей, Сабуров направился к кабриолету. Он положил на пассажирское сиденье букет и коробку, обошел машину спереди, открыл дверь и с наслаждением опустился на кожаное сиденье.

Судмедэксперт прикрыл глаза и с удовольствие вдохнул утренний воздух. Затем положил руку на рычаг автоматической коробки и передвинул его. На мгновение вспыхнули сигналы заднего хода.

В этот момент раздался истошный визг тормозов. Машину Сабурова сзади, почти бампер в бампер, заблокировала белая «шестерка». Вперед было не дать никак – движение перекрывал высокий тротуарный бордюр.

Сабуров с каменным лицом обернулся, затем отстегнул ремень и медленно вышел из машины.

У раскрытой водительской двери «шестерки» стоял Ракитин. Рука его, согнутая в локте, лежала на крыше автомобиля. Усмехаясь, Ракитин смотрел на судмедэксперта.

Сабуров подошел к нему вплотную, поджал губы и сухо приподнял шляпу.

- Глеб Андреич, вы ли это? – сказал он. – И кто ж учил вас так парковаться?

Лицо Ракитина сделалось серьезным.

- Виктор Михалыч, всего пару вопросов, - сказал он. - После этого я поставлю машину как надо. И мы разъедемся каждый по своим делам.

***

На другой стороне улицы начинался сквер. Вход в него охранял бронзовый Ильич, указывающий на парикмахерскую раскрытой ладонью. На темени памятника сидела ворона, которая одним глазом настороженно следила за судмедэкспертом и капитаном. За спиною Ильича было несколько скамеек, сразу же за которыми вставали кусты уже отцветшей сирени. В глубине сквера стояли многолетние липы с необъятными стволами. Под одним из них сопела, как во время случки, дворняга. Она с хрустом грызла голую кость, придерживая ее лапой. Далее опять шли кусты, которые обозначали противоположную границу сквера, а уже за ними - лежала параллельная улица.

У самого тротуара той улицы стояла машина Каратаева. К стеклу пассажирской двери, изнутри, на присоске, было прилажено странное устройство. Небольшим раструбом оно смотрело не на сквер, а сквозь него. На то, что было за ним. На соседнюю улицу, скрытую кустами и деревьями. А именно, - на двух мужчин, разговаривающих перед входом в парикмахерскую.

Каратаев по-прежнему сидел за рулем. Дементьева была рядом, на пассажирском сиденье. Каратаев держался за наушник, не спуская глаз с экрана ноутбука, который располагался на коленях Юлии Николаевны. На мониторе жили своей жизнью три странных инфракрасных существа. Одно, на переднем плане, было, по-видимому, собакой, грызущей кость. Другой силуэт стоял в позе Ракитина, опершегося на крышу своей машины. И, наконец, третья фигура принадлежала явно судмедэксперту Сабурову. Она сделала движение, будто приподнимая шляпу с головы, хотя самой шляпы на мониторе видно не было.

Юлия Николаевна быстро пробежала пальцами по клавиатуре и сказала:

- Расширяю канал…

Каратаев молча кивнул. В наушнике его раздался щелчок, потом треск, после чего он услышал голос Ракитина, который транслировался с небольшими помехами:

- …пару вопросов. После этого я поставлю машину как надо. И мы разъедемся каждый по своим делам.

Сабуров и Ракитин стояли друг напротив друга. Шляпа опять заняла место на голове судмедэксперта. Прекрасное настроение, с которым он выходил из дверей парикмахерской, начисто исчезло. Теперь Сабуров был возмущен.

- Да что вы себе позволяете, а? – говорил он, сверля Ракитина взглядом. - Вскрытие проводил лично я, и заключение мое вы, скорее всего, уже прочитали! У меня выходной, Глеб Андреич, ясно?..

Ракитин холодно смотрел на судмедэксперта.

- Не ясно. Почему в такой спешке? Почему гроб был закрыт и покойника никто не видел?

Сабуров резонно защищался:

- А почему, скажите мне, он должен быть открыт? Родственников у него нет, вот и оформили все в морге. Целовать вашего лейтенанта взасос ведь никто не собирался, верно?

Ракитин посмотрел Сабурову в глаза и вдруг поправил в его петлице розу.

- Виктор Михалыч, не осложняйте момент, - сказал он. – Подумайте. Еще не поздно дать этому делу задний ход. Ответьте, кто был в гробу на самом деле?