Крест толкователей

«СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА. РАЙОННЫЙ МОРГ»

***

В эту ночь в морге дежурил судмедэксперт Сабуров. Это был подвижный невысокий человек с обильной плешью и крупным чувствительным носом. Он усмехнулся, щелкнул в воздухе пальцами. Затем подул на иглу звукоснимателя радиолы «Ригонда», которая неизвестно зачем стояла в дежурном кабинете. Прицелился и осторожно поставил лапку на виниловый диск. Из динамика понеслись первые звуки шлягера Льва Лещенко «Соловьиная роща».

В нагрудном кармане халата врача благоухала свежая алая роза. Сабуров хлопнул в воздухе накрахмаленной простынею со штампами, расправляя ее, и расстелил на письменном столе вместо скатерти. Достал из ящика и поставил на простынь две пластиковые тарелки и одноразовые стаканы.

Затем судмедэксперт снял с подоконника стеклянный стакан, который служил карандашницей. Решительно выбросил карандаши из него в корзину для бумаг, пустил из крана воду и набрал больше половины. Сабуров поставил в стакан розу, а сам стакан, примерившись, установил в самом центре стола.

Внезапно судмедэксперт обернулся, будто услышав далекий тревожный звук. Он присмотрелся к зеркалу, которое висело на стене. Глаза его сузились и хищно блеснули. Он тронулся с места медленными зигзагами, и его движения были соразмерны музыкальному ритму. Когда идти вперед было уже некуда – перед ним оказалось стекло с амальгамой, за которыми стояла глухая стена, – Сабуров взялся обеими руками за раму. Теперь он был лицом к лицу со своим отражением. Он пристально посмотрел прямо ему в глаза. После паузы, которая длилась несколько секунд, Сабуров неожиданно сказал самому себе бархатным баритоном:

- Этот скромный натюрморт я посвящаю именно вам, Вера Петровна.

Затем вдруг резко вырвал из ноздри двумя пальцами волос и щелчком отправил его с ногтя в пространство.

В этот момент раздался звук звонка. Сабуров вздрогнул, обернулся и подошел к видеофону, висящему у двери. На экране, под светом лампы, ежился водитель грузовика. Обзор за его спиной перекрывали задние двери подогнанного вплотную фургона.

Сабуров нажал на кнопку, замок загудел и щелкнул.

- Каталка одна? – спросил судмедэксперт в переговорное устройство.

Водитель поднял согнутую руку и судорожно кашлянул в рукав.

- Не одна, Михалыч… - сказал он. – Подкатывай две.

Сабуров отключил видеофон. Он вернулся к проигрывателю, снял лапку звукоснимателя со вращающегося диска и поставил ее на рычаг.

Сабуров двигался по коридору быстрым шагом. За поворотом оказался столик, за которым сидела медсестра лет тридцати. Часть пространства была выхвачена из полумрака светом настольной лампы. В колпаке этого света медсестра держала развернутую книгу с пожелтевшими страницами. При появлении Сабурова она захлопнула книгу, выстрелив облачком пыли, поправила очки и неловко поднялась со стула. Она была суха, как строительная доска, и обладала приблизительно такою же гибкостью. Сабуров едва доставал головой до ее плеча.

- Один? – спросила медсестра безо всякого участия.

- Два, - без энтузиазма ответил Сабуров. - Приготовьте вторую тележку. И документы.

***

Ракитин, голый по пояс, взбирался на операционный стол, покрытый больничной оранжевой клеенкой. Повязки на его голове уже не было. Со спины зашла молоденькая медсестра, в руке который был пинцет с тампоном. Она растянула пальцами кожу и стала обрабатывать тампоном края раны. Ракитин напрягся.

Над раковиной мылил руки дежурный хирург в маске. Развернувшись вполоборота, он сказал Ракитину через плечо

- Ну что, Глеб Андреич, опять к нам?

Ракитин повел плечами.

- Опять… - ответил он. - Сам видишь, какой повод…

Хирург встряхнул руками, потом принялся насухо вытирать их полотенцем.

- А просто позвонить? Или заскочить? Вовсе без повода? Недосуг, или как?

Ракитин не отвечал.

Дежурный хирург подошел к столу и нажал ногой несколько раз на какую-то лапку. Стол толчками стал менять положение – до тех пор, пока не поднялся на уровень груди.

Хирург принялся натягивать на руки перчатки.

- Ложись-ка на живот.

Ракитин послушно повернулся и лег ничком. Медсестра повернула лампу, направляя свет. Спина Ракитина и руки его оказались покрыты многочисленными шрамами.

Взяв в руки шприц. Хирург стал рассказывать, как в анатомическом театре, орудуя шприцем вместо указки:

- Смотри-ка сюда, Люда. Вот идет след от ожога. Видно, не обошлось без пересадки… Заметила, какая площадь? Видишь, даже такое бывает. Вот тут и тут, – не знаю, лично не участвовал. А вот это, - сказал хирург не без гордости и упер палец свободной руки в спину Ракитина с такой силой, что тот вздрогнул, - моя дырка! Думал, не вытяну. Все, конец. Вся бригада три с половиной часа пыхтела, представляешь?

Ракитин лег на щеку.

- Слушай, а побыстрее там нельзя? – Сказал он, не поднимая головы. - Домой мне пора. Поздно уже.

Хирург поднял шприц и выпустил из него излишек препарата в пространство.

- А ну-ка лицом вниз! – рявкнул он. - Вниз, я сказал!

Ракитин подчинился.