Крест в круге

На следующий день Мила отправилась бродить по Александровскому саду. Она медленно шла по аллее, мимо скамеек, на которых целовались влюбленные пары, осторожно ступая по рассыпанным на асфальте солнечным пятнам. Гомон многолюдной столицы проникал и сюда, в это царство встретившихся сердец. Он пугал воробьев и бесцеремонно расталкивал тихие, робкие признания.

Мимо нее, едва не задев высохшую, почти бестелесную старушку, прошли юноша с девушкой. Они брели наугад, держась за руки, по залитой солнцем аллее, никого и ничего не видя вокруг, еще не понимая даже, почему им так хорошо вдвоем, и молчали.

Вернувшись в отель, Мила долго возилась с пластиковой карточкой. Она трижды вставила ее неправильной стороной в узкую щель электронного замка и уже собиралась отправиться на reception, чтобы высказать свое неудовольствие, как вдруг замерла в оцепенении. По коридору прямо на нее шел ее Вадим . Если в прошлый раз она могла убедить себя в том, что он ей померещился, то теперь сомнений не оставалось. Это был Вадим. Его лицо, его волосы, его умный, чуть ироничный взгляд, его жесты, движения, манера слегка наклонять голову, когда задает вопрос.

– Могу я вам помочь? – спросил он по-английски, чуть наклонив голову и прищурив темные, красивые глаза.

Почти не дыша, Мила молча протянула ему пластиковую карточку. Он ловко вставил ее в замок и распахнул дверь.

– Прошу вас.

Мила помедлила, посмотрела ему прямо в глаза, мысленно умоляя: «Ну узнай же меня!» – потом опустила голову и молча проследовала в номер.

Теперь она не сомневалась, что в отеле, с которым была связана любовь и трагедия всей ее жизни, она встретила того, кто был этой любовью и трагедией. Она вдруг поймала себя на мысли, что испугалась этой встречи, хотя всю жизнь ждала ее. С какой целью ей уготован судьбой этот мистический круг совпадений и начал? Зачем жестокая и неведомая кисть вывела новые абрисы таких близких и таких далеких друг от друга сердец? Вадим не узнал ее. Это и неудивительно. Она превратилась в старуху, в выцветшую, сухую мумию. А он остался прежним – молодым, сильным, красивым. Кто же более жесток – жизнь или смерть? «А может , – догадалась Мила, – это мое новое наказание? Мое искупление? Я ведь несу «не только свой крест, но и крест моих близких, любимых людей, которых давно нет в живых».