Крест в круге

Однажды, завершив очередное безрезультатное турне по городу, в двух шагах от собственного подъезда, в который она уже намеревалась войти, Лика стала свидетелем неприятной сцены, которая вот-вот грозила обернуться настоящей драмой.

Трое сотрудников милиции в коротких черных бушлатах, берцах и с автоматами наизготовку вытащили из припаркованного во дворе автомобиля большого, неуклюжего парня и, развернув его лицом к машине, намеревались произвести «личный досмотр» его вещей.

Лика сразу узнала этого громоздкого типа со сломанным носом, мешковатым вторым подбородком и маленькими глазками, спрятанными под лохматыми козырьками густых бровей. Это был охранник «массажисток» Юра Пень. Лике всегда было любопытно, меткое прозвище ли стало его фамилией или же настоящая фамилия так соответствовала его образу, но она ни разу не перекинулась с этим парнем даже парой фраз. Юра Пень обычно развозил девушек после «дежурства» по домам, собирая с каждой положенную дневную выручку.

В этот вечер он привез, как обычно, Таню домой и уже собирался развернуть машину, как вдруг неожиданно был остановлен автоматчиками в погонах.

Лика спокойно могла зайти в подъезд, не дожидаясь развязки, оставив толстяка пожинать плоды собственного труда. Но она не ушла. Ей самой было непонятно, что заставило ее задержаться и напряженно наблюдать за происходящим.

Сумка! Она увидела ее на переднем сиденье рядом с небрежно брошенной курткой охранника. Это была обычная на вид холщовая сумка, в которой домохозяйки носят продукты вперемешку со счетами за коммунальные услуги. Конспиратор по фамилии Пень возил в этой сумке деньги. А еще – пистолет. Восьмизарядный «Айсберг» с огромным стволом, расточенным под стрельбу боевыми патронами, соседствовал в хозяйственной сумке с пачками мятых купюр.

Через секунду, неожиданно для самой себя, Лика услышала собственный звонкий голос:

– Попался, гад!

Автоматчики обернулись как по команде. Даже Пень, прижатый грудью к капоту, показал из-под руки страдальческое лицо. Лика по-хозяйски протиснулась между бушлатами, оглядела с нескрываемым злорадством задержанного и заговорщицки подмигнула опешившим милиционерам:

– Врежьте ему как следует, ребята! Чтобы знал, сволочь, как по бабам шляться!

Не давая никому опомниться, воспользовавшись неожиданно возникшей заминкой, она схватила с сиденья сумку и, держа ее пальцами на весу, торжественно продемонстрировала окружающим. У Пня подогнулись колени, и он беспомощно пополз животом по капоту вниз.

Лика запустила руку в сумку по самый локоть, пошарила в ней и, сделав страшные глаза, извлекла на свет упаковку женских прокладок. Милиционеры переглянулись. Девушка, похоже, только начинала выяснение отношений. Она со злостью швырнула прокладки в бледную физиономию скрюченного бугая и истерично взвизгнула:

– Это нужно было купить неделю назад! А сейчас уже без надобности, дорогой! Или… – глаза ее расширились от страшной догадки, – или это – не мне?!

Пень, для которого появление «Тампакса», собственноручно купленного сегодня Ликой в одной из аптек, было не меньшей неожиданностью, чем для остальных, испуганно моргал.

– Или это – не мне? – повторила девушка голосом, предвещающим семейную драму.

– Тебе… – хрипло выдавил Пень, постепенно въезжая в предложенный сценарий.

Лика сильно рисковала. Такой дурацкий фокус мог ей сойти с рук только в одном случае: если милиционеры были «случайными». Она надеялась, что обычные сотрудники патрульно-постовой службы просто проявили «бдительность». В любом другом случае не только Пень, но и сама Лика оказывалась влипшей в пренеприятную историю.

– Вот что… – пришел наконец в себя один из автоматчиков. – Мы вам здесь не эти… – Он пытался найти правильное слово.

– Не онанисты, – подсказал его коллега.

– Не полиция нравов, – нашел первый все-таки нужное определение. – Забирайте своего урода. Только…

Лика подняла глаза:

– Только что?

Но тут уже Пень проявил чудеса сообразительности.

– Конечно, парни! Конечно! – Он пошарил в карманах и извлек несколько мятых купюр. – Это вам… За беспокойство.