Крест

Гэуте предложил Хельге Дюку шестнадцать марок золотом за честь Юфрид и за похищение. Это была такая же пеня, какую получил когда-то брат Хельге Дюка за жизнь своего сына. Гэуте с согласия отца Юфрид обручится с нею, выделив ей приличествующие свадебные и дополнительные дары, но Хельге, в свою очередь, должен согласиться на полное примирение с Гэуте и со своей дочерью, чтобы она получила такое же приданое, как и ее сестры, и так же, как они, имела бы право на наследство. Господин Сигюрд от имени всех родичей поручился в том, что Гэуте выполнит все условия примирения. Хельге Дюк был, казалось, склонен согласиться, но зятья его, Улав Гудочник и жених Осе, Нерид, сын Коре, заартачились. Они заявили, что Гэуте, должно быть, наглец, каких свет не видывал, если осмеливается ставить свои условия женитьбы на девушке, которую он соблазнил и похитил из дома ее зятя. Да еще при этом смеет требовать для нее равной доли наследства!

– Легко было заметить, – сказал Яммельт, – что Гэуте самому не по душе было торговаться при женитьбе на девушке из знатного рода, обольщенной им и теперь родившей ему сына. Но он так затвердил проповеди и наставления, которые читались ему все это время, что и в книжку не было надобности заглядывать. Это тоже нетрудно было заметить.

В самый разгар переговоров, когда друзья с обеих сторон искали пути к примирению, дверь распахнулась и в горницу вошла Юфрид с ребенком на руках. Тут отец ее был окончательно сломлен и не мог удержаться от слез. И все вышло так, как хотела она.

Ясно, что Гэуте никогда не смог бы заплатить столь огромную пеню, но Юфрид выделили такое приданое, что одно погашало другое. В итоге всей этой сделки Гэуте, женившись на Юфрид, получил за ней немногим более того, что она привезла в своих мешках, когда приехала в усадьбу. Сам же он дал ей грамоту на владение большей частью своего имущества в счет дополнительного и свадебного дара. И братья его дали на это свое согласие. Но когда-нибудь Гэуте благодаря Юфрид получит огромные богатства, «если, конечно, брак их не будет бездетным», – смеясь, сказал Ивар Йеслинг, и все мужчины расхохотались вслед за ним. Но Кристин густо покраснела из-за того, что Яммельт присутствовал здесь и слышал все эти грубые шутки.

Днем позже Гэуте, сын Эрленда, обручился с Юфрид, дочерью Хельге, и она отправилась в церковь со всем почетом, как если бы она была законной женой Гэуте. Отец Даг сказал, что теперь она имеет на это право. Затем она с ребенком уехала в Сюндбю и находилась под опекой господина Сигюрда до самого дня свадьбы.

Свадьба состоялась спустя месяц, сразу же после Иванова дня. Пиршество было пышным и великолепным. Наутро после бракосочетания Кристин, дочь Лавранса, с большой торжественностью вручила сыну ключи от хозяйства, и тот прикрепил их к поясу своей молодой супруги.

А затем господин Сигюрд Эльдьярн задал большой пир у себя в усадьбе, и здесь его дружба с двоюродными братьями, бывшими владельцами Сюндбю, была скреплена печатями, торжественной клятвой и рукобитьем. Господин Сигюрд щедрой рукой наделял и одаривал и Йеслингов и своих гостей всем, что было в его усадьбе. Каждый получал сообразно своему родству и дружбе с господином Сигюрдом – рог для питья или скатерть, украшения, оружие, меховой плащ или лошадь. И в народе говорили, что Гэуте, сын Эрленда, с честью вышел из этой истории с похищением невесты.

IV

Год спустя летним утром Кристин перебирала сундуки на галерее старого дома. Вдруг она услышала, что во двор выводят лошадей из конюшни, и выглянула наружу из-за подпорок галереи. Один из слуг выводил лошадей, а вслед за ним в дверях конюшни появился Гэуте. Маленький Эрленд сидел у отца на закорках. Светлое личико ребенка выглядывало из-за золотистой отцовской макушки. Маленькие ручонки сына Гэуте держал в своей большой загорелой руке. Потом он протянул мальчика одной из служанок, проходившей по двору, а сам вскочил на лошадь. Но ребенок закричал и стал тянуться к отцу. Тогда Гэуте взял его на руки и посадил в седло перед собою. В это время из Дома вышла Юфрид.

– Ты берешь Эрленда с собою?.. А куда это ты собрался?..

Гэуте ответил, что едет на мельницу; говорят, она того и гляди обрушится в реку. А Эрленд поедет с отцом, добавил он.

– Ты что, ума решился?

Она быстро схватила ребенка, а Гэуте захохотал:

– Ты и впрямь подумала, что я возьму его с собою?

– Да… – Жена рассмеялась вслед за ним. – Ты его, бедняжку, повсюду за собою таскаешь. Ты точно рысь: скорее съешь мальчонку, чем отдашь кому-нибудь.

Она взяла ручонку мальчика и помахала ею вслед Гэуте, когда он выезжал со двора. Затем она посадила ребенка на траву, наклонилась, поболтала с ним и побежала дальше, к новой кладовой, на чердак.

Кристин все стояла и смотрела на внука. В своем красном платьице ребенок был так хорош на утреннем солнце. Маленький Эрленд кругами ковылял по двору, глядя вниз, в траву. Вдруг он завидел груду щепок и тотчас же принялся их раскидывать. Кристин рассмеялась.