Крестьянка в наказание

— Если кто хоть словечко!..

Снова дружные кивки. Даже работники посерьёзнели. Кому ж захочется терять место в доме, где такой достаток. Дураков нет! Это ж теперь батюшка богаче старосты стал.

А мне вдруг подумалось — не просто так герцог милость проявил. Не иначе, боги нашептали. За доброту батюшкину, что чужую кровь в доме принял, вырастил-воспитал, как родную. Строг всегда был, уж ничего не скажешь, но и на учение к Маните отдал, денег не пожалел, хоть и жили тогда очень бедно, а заплатил. А теперь и в дом достаток придёт. Таких денег всей семье и на новый дом, и на хороший скот, и на кусочек земли прирезать хватит…

С такими мыслями и улеглась спать, не слушая ставших уже привычными мечтаний Олены. Эх, сестричка. Дитё ты малое. Чем мне придётся за достаток семейный расплачиваться? Но огорчиться не получилось. Прижала ладонь к метке на плече, ставшей за эти дни из красной светло-розовой. Метка согрелась, насыщая теплом. С тем и уснула спокойным сном. И как другие девки перед свадьбой ночами не спят?

Утро было суетливым.

Из старостиного дома прибежала девчонка и сообщила — жених будет ждать в храме на утреннюю службу. Матушка схватилась за голову — это где ж видано такое непотребство. Обычно венчались к обедне, а после отправлялись за праздничный пир. Про пир девчонка ничего не знала, но сказала — господин распорядился принять в доме старосты какой-то обоз, должен приехать вот-вот…

Батюшка, сплюнув: "И всё-то у господ не как у людей", отправился в дом к старосте, лично выяснять, что да как. Матушка же, расстроенная — всё идёт не заведённым порядком, оставила меня на девок, сбежавшихся со всей деревни.

Я пожала плечами — какое сватовство, такая и свадьба. Если жених не сватов заслал, а отряд солдат с приказом, чего-то по традициям ждать не стоило.

Оленку отправили смотреть, что происходит в деревне и приносить новости, а девушки начали меня наряжать.

И сама могла бы надеть платье, сшитое Руланой и украшенное моими кружевами, но не стала нарушать обычай хоть в этом. Девушки с песнями обтёрли моё тело душистой водой, нарядили в венчальный наряд, как раз матушка принесла ларец с украшениями.

В нашей с Оленой каморке установилась гробовая тишина, стоило раскрыть ларец. Я-то видела эти украшения ещё вчера, а девушки такого не видали никогда вообще! Когда всё это ослепительное богатство вздели на меня, показалась сама себе звездой с небес. И ожерелье, и запястья, и серьги до плеч… Налобный обруч прижал тонкий кружевной плат так, точно для меня и был создан. Стояла, боясь дышать. Да уж, двух охранников точно мало будет! Из дому выйти страшно…

Девушки выскользнули за дверь и, только выйдя во двор, подняли галдёж. Матушка подошла, ласково провела по щеке мозолистой ладонью.

— Пойдём, дочка. Батюшка благословит.

Боязливо переставляя ноги, как бы никакой камушек не соскользнул, вышла к батюшке. Тот окинул гордым взглядом, взял матушку за руку и они разом шагнули ко мне.

Позади столпившихся у двери работников приметила давешнего господина. Значит, и он приехал. Стоит за распахнутыми дверями, не входит. Не иначе сокровища сторожит…

Родители благословили, надели мне на шею небольшой медальон с частицей родного дома, знак — могу всегда вернуться в него. Это действие вызвало ропот среди народа, но такова воля родителей и я за это им благодарна.

На дворе собралась настоящая толпа. Никогда не видела столько народу у нас в деревне. Но Оленка шепнула на ухо, пришёл обоз от имени герцога — ближайшие деревни приглашены на свадебный пир, для него всё привезли из города. Батюшка-то не доволен таким самоуправством жениха, он собирался свадьбу справить по-семейному, за своим столом, с ближними. Но кто ж будет спорить с таким господином. Может, у них этак заведено…

Повозка, украшенная цветами ждала за воротами. Девушки под печальные напевы кидали под копыта лошади наломанные ветки, знак, что уезжаю в дальние края. Сердце сжалось. Таким образом провожают невест, которые могут уже никогда не увидеть родные места, да в последний путь… Неужели я никогда больше не перешагну порог родного дома?

Почувствовав, как на глазах закипают слёзы, прикусила губу и склонила голову пониже. Хорошо плат закрывает лицо, никто до храма не увидит ни покрасневших глаз, ни распухшего носа… А жених. Он даже не пришёл посмотреть на меня, самого себя показать, ему без разницы, какая невеста досталась… Судорожно всхлипнув, тихонько вытерла рукавом глаза. Матушка, сидевшая напротив, просунула в ладонь платок, а батюшка обхватил плечи и чуть прижал к себе.

Прижалась к нему, как к последней опоре, так и доехали до соседнего села, где был небольшой местный храм и где ждал жених…

Перед храмом собралась целая толпа. Да уж, прибытие этакого важного господина перебаламутило всю округу. Это я провела в доме последние две недели, а народ, похоже, только и говорил о свадьбе в нашем глухом углу. Невольно вздрогнула — мне же придётся сейчас сквозь эту толпу проходить…