Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины

Во многих казачьих станицах Кубанской области вспыхивали восстания: Ново-Троицкой, Ново-Александровской, Кармалиновской, Невинномысской, Егорлыке, Темихбекской, Фельдмаршальской, Тем-ноласской, Вознесенской, Владимирской, Ларийской, Кубанской, Абшеронской, Челыкской, Лабинской. Число восставших, по неполным сведениям, достигало в общем до 8 тыс. человек, большинство из которых составляла кавалерия. В восставшие станицы направлялись красноармейские карательные отряды, которые производили самочинные обыски и конфискации имущества повстанцев; при обысках отбиралось все, что попадалось под руки: черкески, бешметы, шапки, башлыки, фуражки [3: 300, 302, 321–322].

С 1 сентября 1920 г. войска Внутренней охраны республики (ВОХР) вошли в состав вновь образованных войск Внутренней службы (ВНУС) наряду с караульными частями, войсками обороны железнодорожной прифронтовой полосы, транспортной милицией. Войска ВНУС находились в подчинении НКВД и главкома Вооруженных сил. Высшим органом их управления является штаб войск ВНУС.

Крестьянство и казачество становились повстанцами не только в родных селениях и станицах. Мятеж Ф. Миронова и сапожковщина стали прецедентами крупных мятежей в Красной армии, которые положили начало серии подобных выступлений. Настроение жителей деревни, находящихся в Красной армии, отражалось на состоянии воинских частей: социальный состав Красной армии на 75 % был представлен крестьянами [20: 498]. Крестьяне и казаки, одетые в красноармейскую форму, составляли основную часть повстанцев в красноармейских соединениях.

Командиры Красной армии становились во главе мятежников. Особенно повстанческое движение активизировалось в результате начавшейся демобилизации (к концу 1920 г. Красная армия насчитывала около 6 млн человек) [21: 136]. После победы Красной армии над генералом Врангелем в Крыму военное противостояние с Белым движением закончилось.

В 1921 г. засуха поразила Поволжье, бассейн реки Урал, среднее течение Дона, часть Казахстана и Западной Сибири, южные районы Украины и Черноземного Центра, в результате чего разразился страшный голод. В марте 1921 г. появилась информация о фактах голодной смерти крестьян в Поволжье.

В это же время начались волнения, связанные с нарастающим голодом на значительной части России, особенно в Поволжье. Засуха, недосев, пожары предыдущего года привели к тому, что крестьяне резали рабочий и домашний скот, в пищу употреблялись собаки и кошки. Ели хлеб со мхом, желудями, жмыхом, мякиной и другими суррогатами, а также травы, лебеду, коренья. В пищу шли также древесная кора, опилки.

Отовсюду поступали сведения о фактах голодной смерти, самоубийств на почве голода. Фиксировались многочисленные случаи каннибализма, трупы мертвецов вырывались из могил [3: 455, 457, 463, 560–562, 567, 568, 573, 575, 592, 595, 597, 598, 612, 614, 616, 626, 627]. Началось бегство от голода в более благополучные районы – в Туркестан, на Украину. Всего в голодные 1921–1922 гг. официально насчитывалось 1,5 млн беженцев. В 1921–1922 гг. голодали свыше 30 млн человек, от голода погибли от 1,5 до 2 млн человек. К лету 1922 г. в Самарской губернии голодали 3,5 млн человек, в Саратовской – 2 млн, в Екатеринбургской и Челябинской губерниях – около 1,6 млн человек, на Украине – более 2 млн, в Уфимской – 1,5 млн, в Симбирской – 1,2 млн, в Казахстане и Ставропольской губ. – по 1 млн человек. Миллионы людей голодали в Пензенской, Омской, Воронежской губерниях, в Крыму и на Северном Кавказе [3: 42, 49] [2] .

Одновременно с голодом по России растекались эпидемии среди населения: тифа, холеры, чумы, цинги, скарлатины, эпидемии сибирской язвы у скота. Голод стал причиной массовых явлений разгрома крестьянством ссыпных пунктов, мельниц, общественных продамбаров. Участниками подобных акций была в основном крестьянская беднота [3: 421, 425, 436, 438, 445, 449, 451–460, 468, 491]. Разграбленное семенное зерно немедленно засевалось, чтобы не успели изъять. Именно беднейшее деревенское население не позволяло осуществлять вывоз зерна за пределы своих сел.

В марте 1921 г. большая часть Самарской губернии была охвачена крестьянскими восстаниями. В апреле вспыхнуло восстание казаков в Лабинском уезде Кубанской области под лозунгом «Долой коммунистов, да здравствует настоящая Советская власть!» – свыше тысячи участников. Одновременно в другой части страны – в Иркутской губернии – полыхало восстание под лозунгом «Советская власть без коммунистов!» [3: 387, 417–418, 419].