Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины

Бедный, заблуждающийся брат-мусульманин! Побереги свою голову и жизнь – они нужны еще для блага твоего семейства, твоих малых дочерей и сыновей! Твои руки еще нужны для поднятия твоего разрушенного хозяйства! Ты неразумно пользуешься лопатами, вилами, цепами – разве это орудия для войны? Если хочешь воевать – бери винтовку, она не изменит, а эти мирные сельскохозяйственные орудия тебе нужны для твоего крестьянского труда. Плох и неразумен тот хозяин, который цепом убивает врага, а винтовкой молотит хлеб. А если у тебя нет подходящих для войны орудий, если ты видишь, что тебя дурачат богачи и толстосумы – возвратись к своему домашнему хозяйству, ибо ты не воин. Работай у себя дома и ты больше пользы принесешь себе и родине, чем отправляясь на войну с лопатой. Пусть Аллах благословит твой мирный земледельческий труд!» [1: 437–438].

Главным фактором протестных выступлений являлся продовольственный вопрос: недовольство возникало на основе просчетов политики военного коммунизма. Национальный и религиозный и аспекты играли важную, но далеко не определяющую роль, причем в данном соотношении религиозный оказался более весомым, чем национальный: основной массой восставших крестьян были мусульмане.

В мусульманских селах Казанской, Самарской и Уфимской губерний местные продорганы в ходе выполнения продразверстки не учитывали религиозные традиции населения. Устанавливая задания по разверстке на свинину на татарские села, продкомы даже не учитывали, что татары свиней не разводят, соответственно, не могут выполнить план разверстки [1: 449–453]. Особое недовольство крестьян вызвали действия местных властей по принудительной мобилизации мулл для выполнения трудовых повинностей и взятию их в качестве заложников за невыполнение плана государственной разверстки. Там, где это осуществлялось, происходили протестные акции. Религиозные деятели мусульман – муллы – нередко были среди участников и инициаторов восстаний. Сельские священники, тесно связанные с крестьянами, нередко активно участвовали в крестьянском движении, вели агитацию против политики большевистского государства, в числе первых подвергались репрессиям. Карательные отряды производили аресты татарских мулл в качестве заложников. Однако население не выдавало зачинщиков восстания даже после ареста мулл [1: 449–453].

Как правило, крестьяне выступали в защиту своих священников и сельской церкви против притеснений со стороны местной власти. Угроза закрытия церквей, аресты священнослужителей, оскорбительные для чувств верующих действия местных активистов нередко провоцировали восстания.

С большей силой религиозный фактор проявился в ходе «вилочного восстания», где основной массой восставших крестьян были мусульмане. В то же время среди лозунгов повстанцев был «За веру христианскую и ислам!».

Просчеты в религиозных вопросах дополнялись ошибками в национальных делах: отбирали метрические книги, требовали регистрацию рождений, смерти и браков на русском языке. Крестьяне-мусульмане восприняли это так, как будто их хотят крестить. Неумелые циркуляры органов власти сыграли негативную роль. Так, с регистрацией рождения был такой случай: мусульманского ребенка зовут Харис, а записывают в волости Борис.

Продармейцы открыто издевались над минаретами, над тюбетейками. Трудовой мобилизации (заготовке дров) подвергались женщины, которые по законам ислама одни, без мужей, не должны были ходить в лес. Продовольственные агитаторы во многих местах вместо агитации занимались избиением не за то, что нет хлеба, а просто потому, что не нравилась физиономия мусульман [1: 453–454]. Все это служило спичкой, вызывавшей пожар. В одной из секретных информационных сводок Саратовской губчека описана протестная акция в селе Старый Мостяк Старо-Атлашинской волости Хвалынского уезда 7 сентября 1919 г. В день советской пропаганды в селе был организован митинг, на котором выступили местные руководители. Во время митинга со стороны татар послышались возгласы: «Почему в школах воспрещают учить Коран, Закон Божий?» Вскоре возгласы превратились в шум. Не дав ответить на заданный вопрос, толпа с криками «Долой трудовую школу!», «Долой коммунистов и Советскую власть!» бросилась на ораторов и принялась их избивать [1: 310].