Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления

Большинство коммунистов считали новую экономическую политику отступлением. Часто это время изображается как «золотой век» крестьянства, но в действительности НЭП стал выглядеть золотым веком только из-за крепостных стен колхозов 1930-х гг. В 1920-е гг. крестьяне продолжали страдать от грабительских действий государства, централизующегося, модернизирующегося и лишь временно и частично умерившего свои аппетиты. Хотя государство вмешивалось в дела крестьян меньше, чем когда-либо ранее в их истории, оно по-прежнему вымогало у них дань, совершая частые и порой жестокие налеты на деревню, взимая налоги, отбирая хлеб и, как следует из крестьянских жалоб, подрывая моральные устои и веру деревенской молодежи. Сельское начальство нередко применяло к крестьянству крутые меры времен Гражданской войны, особенно в начале 1920-х гг., несмотря на видимость гармонии между классами. После смерти Ленина план кооперации лелеяли как единственное решение крестьянского вопроса. Однако мало что было сделано, чтобы поддержать крестьян, заинтересовавшихся кооперативами; более того, кооперативные предприятия столкнулись с угрозой быть заклейменными как кулацкие, если становились слишком эффективными. Союзнику партии бедняку в эти годы оказывалась лишь некоторая идеологическая поддержка. В основном НЭП, согласно Моше Левину, являлся политикой «дрейфа»^{53}. Партия была слишком поглощена фракционными столкновениями и борьбой за власть после смерти Ленина, чтобы уделять серьезное внимание сельскому хозяйству. Крестьянство попадало в поле зрения партии в те моменты, когда очередная левая оппозиция воскрешала призрак кулацкой угрозы, заявляя, что благодаря чрезмерному расширению НЭПа развивается сельский капитализм. Так как после широкомасштабного социального выравнивания времен революции и Гражданской войны социальная стратификация на селе в 1920-е гг. была весьма незначительной, вполне можно допустить, что реальную проблему представляли сила и дальнейшее существование крестьянской России.

Главным экономическим приоритетом партии во время НЭПа была индустриализация страны, для многих коммунистов равнозначная строительству социализма. В 1920 г. Ленин провозгласил: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны»^{54}. В течение 1920-х гг. коммунизм отождествлялся со стремительной и широкомасштабной индустриализацией государства: понятие строительства социализма стало означать просто строительство, и чем более крупное и современное, тем лучше. Однако с индустриализацией приходилось подождать, пока не будет восстановлена экономика, сильно пострадавшая за годы войны. Предполагалось, что при НЭПе расширение торговли хлебом даст необходимую прибыль, которая, в свою очередь, позволит финансировать промышленное развитие страны и обеспечит крестьянству уровень доходов, достаточный для создания внутреннего рынка потребления товаров из промышленного сектора. Чтобы промышленность получала чистую прибыль, необходимо было обратить условия торговли против крестьянства, назначив более высокие цены на промышленные товары и более низкие — на продукцию сельского хозяйства. В 1923–1924 гг. «ножницы цен» привели к кризису перепроизводства в промышленности и нежеланию крестьян продавать зерно. В результате партии пришлось снизить цены на промышленные товары, проведя серию реформ в сфере индустрии. Последовавшее за этим «закрытие ножниц», судя по всему, вызвало снижение темпов роста промышленности, и к 1927 г. страна начала испытывать недостаток фабричных товаров, ставший серьезным препятствием для торговли между городом и деревней.