Крестьянское восстание

– Именитые господа, – крикнул гневно Степко Грегорианец, который до сих пор сидел в углу с опущенной головой, а теперь вскочил, – именитые господа! Я должен выразить протест от имени своей тещи, госпожи Уршулы Хенинг. Как? До каких же пор это будет продолжаться? Неужели суд и закон ничего не значат в нашей стране? Неужели разбойнику разрешается грабить чужое добро? Неужели не довольно было крови и несчастий? Неужели вы хотите, чтоб стало еще хуже? Суд постановил, король утвердил, комиссары исполнили. Кто же смеет противиться королю? Именья Сусед и Стубица – родовое владение семьи Хенинг, а чужая кукушка залезла в мирное гнездо и завладела им самым наглым образом. Этот человек немилосердно угнетал и душил целый край, так что от воплей народа небо содрогалось. Вы были свидетелями кровавых событий, вы знаете, что гнев крестьян грозил уничтожить права дворянства. А кто виноват, кто? Тахи! Да, он! И теперь, когда столько народа погибло в братоубийственных боях, когда половина нашей земли превратилась в пустыню, залитую кровью, когда дремавшее правосудие наконец пробудилось после стольких бедствий, теперь этот человек – источник всех несчастий – предъявляет своп претензии. Где у него совесть? Где его честь? Позор! Грех! Теперь, когда комиссары поступают по закону, он их не признает, а когда они действовали противозаконно и передали ему все имение, он их небось признавал! И как он дерзает еще переступать порог этого высокого собрания? Как смеет становиться перед баном? Где же его честь?

– Остановись, – крикнул, дрожа, Тахи, оскалив зубы и сверкая глазами, как тигр, – обуздай ядовитое жало твоего языка. Кто подстрекал крестьян, кто их совращал? Ты! Я не к тебе обращаюсь, я обращаюсь ко всем дворянам в защиту своего права, которое король подтвердил собственноручной подписью. А ты лучше исправь-ка свои собственные грехи и верни брату Бальтазару его часть, которую ты украл, пользуясь его слабоумием! Да, украл ты, его брат и опекун.

– Тахи лжет, лжет, – закричал в ярости Степко, грозя кулаками. – Я заложил имение брата, чтобы поправить наши дела…

– Господа, – кричал Тахи, – я протестую против насилия, признайте мое право! Признайте!

Старик окинул взглядом все собрание, которое в молчании слушало ссору двоих разъяренных людей.

– Признайте мое право! – хрипел старик.

Но те самые дворяне, которые прежде по одному взгляду Тахи принимались кричать, как безумные, для которых он был и царь и бог, эти самые дворяне теперь сохраняли гробовое молчание. У старика похолодело на сердце, и он опустил голову. Тогда раздался голос бана:

– Господин Тахи! Король и суд высказались, и так и будет. Кроме того, король поручил мне передать вам следующее: пусть госпожа Хенинг вернет вам деньги, которые вы заплатили Баторию, а вы должны будете покинуть Сусед. Таков совет короля, да и мой также!

– Никогда! – закричал Тахи и резким движением поднял голову. – Никогда, даже по приказу короля. Умру в Суседе, слышите ли? Пойдем, сын мой, пойдем. Тут нам делать нечего, здесь нет правды. Пойдем, чтоб не видеть этих ядовитых змей.

Опираясь на сына, Тахи медленно покидал молчаливое собрание, но когда он дошел до двери, из тишины, словно из могилы, раздался голос господина Вурновича:

– Это тебе за Амброза Грегорианца!

Тахи вздрогнул, как ужаленный, и бессильно склонился на руки своего сына.

41

– Что же сказал бан? – нетерпеливо спросила Уршула Степко, только что вернувшегося из Загреба в Сусед.

– Тахи не согласен, – ответил недовольно вельможа. Теща его сидела у окна, а верная служанка Лоличиха расчесывала ей волосы. – Бан от своего имени предложил ему получить все" деньги, которые он заплатил Баторию, с тем чтоб он выехал отсюда. Но Тахи отказался, несмотря на то, что его сломила ужасная болезнь.

– Я должна от него избавиться во что бы то ни стало, – ответила сердито Уршула. – Если б только знать…

– Госпожа, – прошептала Лоличиха, – вы помните, что я вам говорила о своей мести, которую так ловко придумал мой Дрмачич?

– Слишком уж гадко, – и Уршула махнула рукой.

– Предоставьте это мне, – усмехнулась Лоличиха, – мщу-то я. Для вас будет лучше. Безумная девушка, которую люди нашли на дороге, живет в замке. Должна же я отомстить за тяжкие оскорбления. Я хорошо рассмотрела портрет и все приготовила. Дайте мне это сделать. Прошу вас, – сказала, наклоняясь, женщина, на лице которой были еще видны следы былой красоты.

– Посмотрим, что скажет Степко, – проговорила вдова и, нагнув голову к зятю, прошептала ему на ухо несколько слов. Глаза Степко сверкнули.

– Чудесно, – воскликнул вельможа, вскакивая на ноги, – конечно, я согласен.

– Хорошо, – обратилась Уршула к Лоличихе, – делай что хочешь. Я умываю руки.

Служанка, смеясь, кивнула головой и вышла из комнаты.