Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма

марта 1919 г. в своей телеграмме повстанцы из с. Ново-Девичье председателю Симбирского губисполкома М.А. Гимову заявили, что в селе «никакого кулацкого вооруженного восстания не было». Возник конфликт с инструктором т. Беловым «на почве неправильной реквизиции хлеба и скота, так как излишек хлеба и скота не был выяснен и учетные ведомости не были закончены, но т. Белов приступил к насильственной реквизиции». «Приветствуем советскую власть. Долой коммунистов, анархистов-насильников, которые действуют против декретов. Да здравствует советская власть на платформе Октябрьской революции. Волостная крестьянская организация». Так заканчивалась телеграмма^{741}.

О том, что крестьяне Ставропольского уезда Самарской губернии восстали «против незаконных действий коммунистов, противоречащих указаниям Центра», шла речь в телеграмме повстанческой комендатуры Ставрополя повстанцам села Хрящевки того же уезда, датированной 8 марта 1919 г.^{742}

Очень ясно и аргументированно крестьянская позиция изложена в крестьянских наказах и приговорах сельских сходов. Так, например, в принятом 8 марта 1919 г. на общем собрании граждан Нижне-Санчелеевской волости Мелекесского уезда Самарской губернии Наказе делегату, «назначенному для мирных переговоров» с карательным отрядом, записано: «1) Мы, крестьяне Нижне-Санчелеевской волости, вынуждены были восстать не против советской власти, но против коммунистических банд с грязным прошлым и настоящим, которые вместо истинных проповедей грабили и разоряли крестьянское население, ставили диктатуру и не входили в положение трудового крестьянства; 2) Мы, крестьяне, видя несправедливое действие коммунистов в том, что во все организации, как в советы, ставили кооптированных приспешников, не считаясь с мнением крестьян, и это им нужно для того, чтобы узнавать у крестьян, где имеются все существенные предметы, которые они через своих приспешников конфисковали и набивали свои карманы, превращая в свою собственность; 3) И если только не отберут право от коммунистов и не представят в распоряжение трудового крестьянства, то мы, крестьяне, вынуждены производить борьбу до последней капли крови; 4) Мы, крестьяне, требуем крестьянского самоуправления, как-то: участвовать в выборах и быть выбранными как в сельские, волостные, уездные, губернские и т. д. советы из крестьянского населения, но не только из одних рабочих и коммунистов; 5) Мы, крестьяне, посылаем несколько протестов против коммунистов, которые делали всевозможные пакости, но на наши протесты нам грозили арестом и расстрелом, не считаясь с выборными советами, так что наши советы находились под каблуком коммунистов»^{743}. В наказе состоявшегося 13 марта 1919 г. общего собрания представителей населения Жигулевской волости отмечалось, что повстанческое движение вызвано «недоверием населения к тому составу Совета, которые избраны одною лишь частью населения». Отрицательное отношение к коммунистам объяснялось тем, что «в среде этой партии» оказались «лжекоммунисты», неправильно трактовавшие «декреты народных комиссаров». Требования крестьян к власти сводились к следующему: «Свободное избрание населением Советов. Даже известное количество представителей в уездные и губернские Совдепы от крестьянства. Даже возможность самому населению разбираться в обрядовой стороне религии, т. е. по желанию населения должны быть оставлены иконы как в школах, так и других общественных местах, преподавание Закона божьего не стеснять, а предоставить полную возможность проводить в жизнь § 13 РСФСР Конституции. Упразднение советских хозяйств». Наказ заканчивался утверждением, что «население стоит на платформе РСФСР»^{744}.