Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма

Однако центральная власть не пошла по этому пути и предпочла переговорам с Сапожковым решительные меры по отношению к мятежникам. 2 августа 1920 г. Ленин направил телеграмму в Уральск — ревкому Уральской области, президиуму Саратовского исполкома, Авксентьевскому и партийным органам Уральской и Саратовской губернии, — в которой указал: «Сапожкову удалось привлечь на свою сторону некоторые красноармейские части и часть кулацкого населения и в настоящее время он стремится пробиться на Новоузенск и далее, вероятно, к низовьям Волги и Урала. 1. Обязать все ревкомы и исполкомы оставаться на местах до последней возможности, энергично ведя агитацию против изменника…3. Установить самую тесную связь между подчиненными Вам ревкомами и исполкомами и воинскими отрядами.. 5. Пресекать в корне всякое проявление сочувствия и тем более содействие местного населения Сапожкову, используя всю полноту рев. власти в тех случаях, где содействие имело место, потребовать выдачу виновных главарей, от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова брать заложников, дабы предупредить возможность содействия»^{643}.

В ответных телеграммах Ленину и Троцкому Авксентьевский проинформировал о принятых мерах, указывая при этом на необоснованность выдвинутых против него обвинений. Так, 3 августа 1920 г. в телеграмме Троцкому он сообщал, что против сапожковцев «брошены лучшие войсковые части» из Самары и Оренбурга, «аэропланом среди населения, войск противника разбросаны ранее составленные листовки», чтобы «не дать восставшим возможность распространить и усилить свое влияние на крестьянство», в Новоузенский уезд высланы «наиболее крепкие войска», среди расстрелянных, взятых в плен «главнейшие сотрудники Сапожкова — Воробьев, Клопов (начснаб)». В результате удалось предотвратить вспышку новых «кулацких восстаний» и сохранить от разграбления хлеба и другое продовольствие, собранное райпродкомом. Далее Авксентьевский отметил: «Начавшиеся против меня наветы и доносы… партработников и возникающее отсюда Ваше недоверие ко мне, сознаюсь, т. Троцкий, страшно тяготили меня… прошу или немедленно устранить меня от должности Комвойсками округа… или же поддержать мой авторитет… выслать авторитетную инспекцию для выяснения фактического положения»^{644}. Об этом же шла речь в телеграмме Авксентьевского Ленину от 4 августа 1920 г.^{645}

Для разгрома мятежа Сапожкова были привлечены все наиболее боеспособные части Заволжского военного округа. В общей сложности силы карательных отрядов насчитывали 12 362 штыка, 1659 сабель, 89 пулеметов, 46 орудий. Они почти в пять раз превосходили сапожковцев по численности живой силы, в 11 раз — по пулеметам и орудиям^{646}.

Несмотря на это очевидное превосходство, Сапожков почти два месяца вел бои против карателей, умело маневрируя и уходя из-под удара их главных сил. Его тактика будет в полной мере использована в 1921 г., когда массовое повстанчество охватит регион. Каратели делали ставку на численное и огневое превосходство над противником и неотступное его преследование. Их главной целью было не дать Сапожкову оторваться и уйти в уральские степи. Чтобы быть в курсе его передвижений, они использовали данные агентурной разведки и показания пленных сапожковцев.

В историографическом обзоре мы приводили точку зрения С.А. Павлюченкова по поводу причин поражения восстания Сапожкова, которая заключается в следующем «Видавший виды поволжский мужичок занял осторожную позицию, стремясь столкнуть лбами сапожковцев с продовольственниками, чтобы отделаться и от тех, и от других»^{647}. То есть, полагает Павлюченков, крестьяне не только не поддержали Сапожкова, но и негативно отнеслись к самому факту его мятежа и как бы со стороны наблюдали за схваткой.

На наш взгляд, подобное утверждение неверно. Прежде всего оно опровергается данными о численности мобилизованных Сапожковым крестьян. Как уже указывалось, в его отряды влилось порядка 1300 крестьян. О том каким образом происходила эта мобилизация, можно судить по следующим документам. В сводке Самарской губчека за 15–30 июля 1920 г. отмечалось, что объявленная в Бузулуке Сапожковым запись добровольцев проходила «с большим наплывом крестьян»^{648}. В докладе уполномоченного РВС 2-й армии Марголина члену РВС армии Уайдлеру, датированном 31 июля 1920 г., констатировался факт притока «в его ряды многих дезертиров из пределов Пугачевского, Бузулукского и Новоузенского уездов, из коих Сапожков создал особую часть»^{649}. В сводке Саратовской губчека за 15 июля — 2 августа 1920 г. сообщалось, что «Сапожков пользуется большой популярностью среди своих красноармейцев и среди крестьян Новоузенского уезда»^{650}. В воспоминаниях о восстании Сапожкова начальника особого отдела Самарской губчека Картукова отмечался факт активного участия крестьян в качестве разведчиков Сапожкова^{651}.