Крестики-нолики

Иэн Рэнкин Крестики-нолики

Миранде, без которой любое дело теряет смысл

Пролог

1

Девочка вскрикнула один раз, только один.

Значит, он все-таки просчитался. Даже небольшой промах может погубить всю его затею. Не в меру любопытные соседи вызовут полицию, начнется расследование. Нет, так дело не пойдет. В следующий раз он закрепит кляп получше – чуть-чуть прочнее – капельку надежней.

Он подошел к комоду и достал из ящика клубок веревки. Острыми маникюрными ножницами, какими обычно пользуются девочки, он отрезал кусок дюймов в шесть длиной и положил клубок и ножницы обратно в ящик. На улице газанула машина, и он подошел к окну, опрокинув по дороге стопку книг. Но машина уже исчезла, и он усмехнулся. На веревке он завязал узел – не какой-нибудь особенный, сложный узел, а простой узелок. Приготовленный заранее конверт уже лежал на серванте.

2

Двадцать восьмого апреля день выдался, конечно, дождливый, и к могиле отца, умершего ровно пять лет назад, Джон Ребус шел по мокрой траве. Он аккуратно положил венок, так, чтобы желтые и красные цветы, дань живых мертвым, выделялись на фоне еще не потускневшего мрамора, минуту постоял, пытаясь собраться с мыслями, но нужные слова не шли на ум. Отец у него был неплохой; что тут еще скажешь? Впрочем, старик-то наверняка не ждал от сына никаких славословий. Вот Джон и стоял, почтительно убрав руки за спину и слушая, как смеются на стенах кладбища вороны, стоял, пока вода, просочившаяся в башмаки, не погнала его к оставленной у кладбищенских ворот машине.

Он медленно тронулся в путь, очень сожалея, что пришлось вернуться сюда, в Файфшир, где уже давно прошедшие времена никогда не были «добрыми старыми временами», где в коробках пустующих домов, казалось, копошились призраки, а немногочисленные магазинчики ежевечернее прятались за прочными железными ставнями – на радость местным вандалам, которые с готовностью украшали их своими именами. Он ненавидел эти места: вечную мерзость запустения и безнадежный смрадный дух сотен никому не нужных, попусту растраченных жизней.

Ребус проехал восемь миль в сторону моря; здесь, на побережье, жил его брат Майкл. Дождь почти перестал, но из-под колес поднимались брызги воды, скопившейся на дороге в бесчисленных трещинах. Интересно, подумал он, почему дороги тут, похоже, никогда не ремонтируют, а в Эдинбурге так часто меняют покрытие, что оно становится еще хуже? Да и вообще, откуда взялось это его безумное решение отправиться в такую даль – в Файф – только потому, что наступила годовщина смерти старика? Он попытался сосредоточить мысли на чем-нибудь другом и с удовольствием представил, как закурит сейчас очередную сигарету.

Сквозь пришедшую на смену дождю изморось Ребус увидел, что по траве, растущей на обочине, идет девочка, примерно ровесница его дочери. Проехав мимо, он сбавил скорость, хорошенько рассмотрел девочку в зеркало и остановился, жестом подзывая ее к окну автомобиля.

В неподвижном прохладном воздухе делалось зримым ее частое, тяжелое дыхание, темные волосы тонкими прядками прилипли ко лбу. Она опасливо посмотрела на него.

– Ты куда, моя милая?

– В Керколди.

– Подвезти?

Она покачала головой, и капли воды полетели во все стороны с ее вьющихся волос.

– Мама не велит мне садиться в машину к незнакомым людям.

– Ну что ж, – сказал Ребус, улыбнувшись, – твоя мама совершенно права. У меня дочь примерно твоего возраста, и я говорю ей то же самое. Но идет дождь, а я как-никак полицейский, поэтому можешь мне доверять. До Керколди путь неблизкий.

Она посмотрела по сторонам вдоль тихой, безлюдной дороги и опять покачала головой.

– Ладно, – сказал Ребус, – но будь осторожна. Твоя мама совершенно права.

Он поднял оконное стекло и поехал дальше, глядя в зеркало на девочку, смотревшую ему вслед. Умница. Приятно сознавать, что не все родители утратили чувство ответственности. О его бывшей жене, к сожалению, этого не скажешь. То, как она воспитывает их дочь, – просто стыд и срам. Да и Майкл своей дочери слишком многое позволяет. Кто тут виноват?

Майкл Ребус был владельцем весьма солидного дома. Он пошел по стопам их отца и стал эстрадным гипнотизером. И, судя по всему, вполне в этом преуспел. Джон не разу не попытался расспросить брата о его профессиональных секретах. Впрочем, и к выступлениям старика он никогда не проявлял ни малейшего интереса. Майкла это равнодушие озадачивало: он туманно намекал, что свой номер работает без обмана, пытаясь пробудить у брата желание разгадать эту загадку.