Крестная мать - 2

— Ну слышал же, слышал! — досадливо стукнул Костырин кулаком о кулак. — И разговаривал я с этой женщиной. Кажется, по телефону, но когда? А главное, с кем?

Он снова сел к столу, полистал еженедельник — имел привычку записывать почти все свои телефонные разговоры, потом было легче восстановить события… Нет, одни мужские фамилии, ни одной женской!

Наваждение какое-то. Голос стоит у него в ушах. Еще бы какой-нибудь маленький намек. Еще хотя бы одна фраза на ленте магнитофона!..

И вдруг всплыло: …понимаете, я пишу материал по атомной станции… Московский спецназ проводил там, в Ново-Придонске, учения… и картинка перед глазами: молодая, хорошо одетая женщина с распущенными по плечам светло-русыми волосами, которая ждет его у входа в управление… Вобликова! Корреспондент! Он, помнится, не дал ей интервью…

У Костырина от волнения даже пот на лбу выступил. Неужели она это сделала? Ну, можно понять пацана лет двенадцати — четырнадцати: взял, позвонил, перепугал — рассмешил дежурного. Но взрослый человек, журналист… М-да-а… Дожили, приехали. Ведь это подсудное дело — ложный звонок. Как она этого не понимает? Или здесь все же ошибка? Надо проверить.

— Александр Иванович, на пленке есть местечко? Минут на пять.

— Да, есть, товарищ генерал.

— Хорошо. Я сейчас сделаю один звонок, запишите.

Офицер тут же подключился к входной телефонной коробке, нажал клавишу магнитофона, кивнул Костырину. Тот набрал номер.

— Добрый день. Это редакция?.. Можно Вобликову?..

— А ее нет. Что передать?

— Нет, ничего передавать не надо, я позвоню еще.

Костырин положил трубку, а офицер-связист отсоединил от коробки тонкие провода.

— Жаль, — сказал Костырин. — А то бы сейчас кое-что для себя уяснили… Тем не менее, товарищи офицеры, решение будет такое: с вечера усиливаем патрулирование на территории аэродрома силами самой войсковой части, милиции и, разумеется, нашего управления. Некрасину я сейчас же позвоню.

Евгений Семенович набрал номер.

— Вадим Геннадьевич? Приветствую вас. Да, он самый. Какие новости? Сегодня в ночь планируете ночные полеты?.. А пресса зачем? Понятно. Да, я ее знаю. Что ж, пусть пишет, раз вы с ней договаривались… Вадим Геннадьевич, к вам сейчас два моих офицера подъедут — Русанов и Латынин. Нет, это не телефонный разговор — враг подслушивает, ага! — Костырин по-мальчишески озорно рассмеялся. — Давайте сегодня вместе там у вас подежурим. Часов с девяти вечера. О деталях Русанов вас поставит в известность. Минут через двадцать они к вам прибудут. А я — вечером приеду. Не возражаете? Ну и хорошо. Тогда — до встречи!

Не успел Костырин положить трубку, как на переговорном пульте настойчиво замигала сигнальная лампочка. Звонил дежурный по управлению:

— Товарищ генерал, разрешите доложить: только что звонили с атомной станции — недалеко от поселка, в лесу, по дороге на свалку взорвался мусоровоз. Туда выехали сотрудники отделения милиции.

— Станция как-нибудь пострадала? — Костырин побледнел.

— Нет. От станции до места взрыва примерно четыре километра.

— Кто вам сообщил?

— Андрианов, наш сотрудник на станции.

— Понятно. Пусть немедленно выезжает на место взрыва, потом доложит. От нас тоже кто-нибудь будет, я сейчас же распоряжусь.

— Понял, товарищ генерал!

Костырин глянул на зеленые цифры больших электронных часов, висящих на стене у входа: 18.15.

«Поздновато Андрианов позвонил, поздновато! — расстроенно подумал генерал. — Разболтались, господа офицеры. Демократия всех расслабила, страна будто киселя нахлебалась… Придется работу с подчиненными провести».

Велев Русанову с Латыниным отправляться на аэродром, Костырин через помощника вызвал еще двух офицеров, отправил их в Ново-Придонск, приказал связаться с ним тотчас по прибытии и получении нужной информации.

Да, денек нынче выдался напряженный, ничего не скажешь. Только успевай поворачиваться. И на атомную надо бы съездить самому, и от аэродрома не отмахнешься…

Костырин снова вспомнил о журналистке Вобликовой. Интересная деталь: ведь она тогда, у дверей управления, спрашивала его о мерах безопасности на важных объектах, в том числе и на АЭС, а он отмахнулся, даже оборвал ее — мол, не нагнетайте психоза, уважаемая, жить и так тошно…

Как бы не сесть в лужу с этой Вобликовой. Журналисты народ памятливый, все берут на заметку, анализируют, а потом выводы делают: вот, мол, как работает местное управление ФСБ — от разговоров об обеспечении безопасности важных объектов отказываются, уверяют, что все в порядке, а на самом деле взрывы… Да, если на АЭС случилось что-то серьезное, это обязательно попадет в газеты, и не только местные. Узнают о чэпэ и на Лубянке…

А он тут с магнитофончиками возится, голоса вспоминает. Да мало ли похожих голосов! С чего бы это Вобликовой такой ерундой заниматься? Позвонила какая-нибудь дура, клиентка психдиспансера, поставила всех их на уши, крутись теперь…