Крестная мать

Эти трое были те ещё типы. Крепко сложенные, в дешевых костюмах, благодаря частой практике они работали слаженно, как машины. Первый осторожно спускался по горной тропе в долину. Другой, пригнувшись для маскировки, поспешил в противоположную сторону вдоль хребта.

Третий сел на плоский валун за Джулиано и Марией. Джулиано лежал неподвижно, вырубленный ударом по голове. Девушка, ослепленная и немая, на карачках искала любовника.

Третий наблюдал за ней, борясь с зовом плоти. Его мускулистые руки тряслись, дыхание срывалось, как после бега в гору.

Будь Джулиано мертв, он бы тут же натянул рваную юбку ей на голову. Но главный пункт плана - чтобы Джулиано был жив. На это было потрачено слишком много денег, ещё больший куш ожидался впереди.

А если Джулиано жив, то в одном можно быть более уверенным, чем в смене дня и ночи, - за такое он убьет любого.

Третий наблюдал за ней и покрывался испариной, пока организм сам не нашел выход.

Девушка тем временем нашла Джулиано и пальцами ощупывала его лицо. Мужчина наблюдал за ней с безразличием, не чувствуя ни злобы, ни отвращения, потому что не испытывал такого никогда.

В долине первый встретился с охотниками.

- На вершине никого нет, - сказал он. Глаза встретились и поняли друг друга.

За горой ждал новый грузовик. Там собрались зеваки, пастухи, дети. Но никто ничего не скажет - в этих горах умели держать язык за зубами.

В грузовике Мария нащупала лицо Джулиано, сорвала повязку с глаз и со рта, потом со своих. Это привело его в себя, открыв глаза, он приподнялся с пола и поднял руки. И почувствовал укусы железных цепей.

- Джулиано.

Он не взглянул не нее, оглядел брезентовый тент с задернутым входом, грязный пластик маленького окошечка в кабину.

- Сукины дети!

- Они не убили тебя. Могли, но не убили.

Впервые он посмотрел не нее.

- Прикройся!

Гнев был, как удар. Его гнев разбудил в ней стыд. Незнакомцы видели её под Джулиано. Один даже касался её. Ее скованные руки прикрыли грудь.

Он смотрел ей в глаза, чтобы все понять.

- Они только связали меня - один из них. Больше ничего, Джулиано. Клянусь, больше ничего!

Для юноши - горца на этом острове девушка была олицетворением гордости. Не требовалось даже коснуться чьей-то девушки, сестры или сестры друга, чтобы умереть. Один взгляд, нежный и восхищенный, пускал в ход ножи. Женщиной, до которой дотронулись, чье тело видели чужие, гордится уже нельзя.

Такая мужская гордость может быть пустой, эгоистичной, глупой. Но эти юноши и девушки жили по таким законам, из-за этой гордости юноши умирали, а девушки становились шлюхами на улицах Палермо и Неаполя.

Теперь из-за этой гордости у Марии ничего не осталось, и у Джулиано тоже. И для милосердия мало было слов, объяснений, извинений, что незнакомцев было слишком много, что они слишком ловки и вооружены.

Другой на месте Джулиано мог бы клятвенно прошептать девушке:

- Клянусь Богородицей, я буду жить, только чтобы вырезать глаза, что нас видели, отрезать руки, что тебя тронули...

Джулиано не станет клясться Богородицей, чтобы купить погибшую гордость.

Грузовик с двумя незнакомцами в кабине подпрыгивал на ухабах, свернув с шоссе в старый сад к постройке из камней, вытесанных ещё до основания Рима.

Грузовик въехал внутрь и остановился. Мужчины выбрались из кабины и подошли к кузову. Один открыл его, отдернул тент - и Джулиано выпрыгнул ногами ему в лицо.

Второй прижался к борту и поднял пистолет. Цепь на запястьях Марии скользнула ему под подбородок и перехватила дыхание.

Противник Джулиано лежал на спине с окровавленным лицом, дуло его пистолета упиралось в грудь Джулиано, тот увернулся, и незнакомец замахал пистолетом, вопя:

- Сумасшедший! Мы друзья. Мы пришли спасти тебя!

Он был из Рима и ещё не понял, что будет жить, только если умрет Джулиано. Друг? За то, что он сделал, брат убьет брата.

Джулиано смотрел на него сверху, прижав скованные руки к груди.

- Нам пришлось так сделать. Не было времени тебя уговаривать, человек из Рима пытался улыбнуться; растянув губы, он ощутил соленую теплую кровь, сбегающую по лицу из разбитого носа.

Мария изогнулась, уворачиваясь от безумной хватки мужчины. Его голова была закинута далеко за борт кузова, а руки пытались дотянуться до Марии. Постепенно пальцы опустились и царапали цепь, врезавшуюся в горло, царапали так яростно, что разрывали плоть, обламывали ногти. Он умер, и тело повисло на скованных запястьях Марии.

Ботинок Джулиано опустился на глотку второго, и человек выстрелил.

Пуля отбросила Джулиано назад, но не успел мужчина встать на колени, как он схватил горячий ствол и рванул. Он ударил снова и вырвал пистолет, но ему пришлось отступить и прижаться к каменной стене, чтобы поднять его и выстрелить сквозь умоляюще машущие руки.

Чувствуя, что силы ушли навсегда, он смотрел на труп, висящий на запястьях Марии, на другой на грязной земле.

Двое из растоптавших его гордость мертвы.

Он шагнул к Марии и упал ничком.

Для комплекта не хватало третьего. Тот прибыл через час в "ланчии" с двумя спутниками.