Крестная мать

Оби принял приглашение мафии стать членом совета директоров. Он был с ними в Нью-Йорке, когда вышвырнул за дверь Джонни Колини - тот был всего на пять лет его старше. С Оби было тридцать тупоголовых парней из горных городков и с бедных ферм, и Джонни Колини в интересах бизнеса спрятал стыд и унижение.

Мафия боялась Оби. Он всегда начинал драться раньше, чем его противник соображал, что он в опасности, и в шелтонских традициях всегда хватал, что под руку подвернется. Во время войны, когда мафия из Чикаго во его владениях основала базу с парочкой салонов - ставки на скачках и кости внизу, девочки наверху - и фантастическим огромным клубом для тех, что побогаче - эротическое шоу, оркестр, метрдотель, - в это время Оби начал борьбу.

В одном салоне они хорошо поиграли в "разбей все": бар, барменов, прислугу, сводников, девочек и посетителей. Они ломали руки и ноги, разбивали головы. Второй салон получил хорошую порцию динамита. Кухню и двух поваров размазало по всему клубу вместе с двумя посетителями, оказавшимися слишком близко к кухонной стене, сортир зашвырнуло на второй этаж. Взрыв, должно быть, поднял кровать с парочкой на ней и швырнул их сквозь потолок. По крайней мере, так оно выглядело - другого объяснения не было.

Богатый салон облили бензином, пока на прислугу и посетителей смотрели дула пистолетов. Для смеха парни Оби кинули метрдотеля в огонь. Здесь он оказался единственной жертвой.

Но Оби и его парни оставляли за собой трупы и в Чикаго, и в его пригородах.

Люди из мафии увидели достаточно, чтобы согласиться, что подобных Оби Хиндзу нет. Они были согласны отдать, что ему причитается, лишь бы от него отделаться. Когда после войны Оби увидел Лас-Вегас, он понял, что нашел родной дом. Он купил пентхаус, сказал владельцам дискотек, покупателям талантов и продюссерам шоу на Стрип, какие женщины ему нравятся, и обосновался с удобствами.

Он регулярно затевал драки в баре ночного казино. Иногда он выходил за рамки своей возрастной и весовой категории, но никто не превосходил его подлостью. Вместо подручных железок теперь были его мальчики, и никто никогда не побеждал Оби.

Оби Хиндз был напастью, пришедшей из-за гор, тогда как Бен Фрэнд был прекрасным парнем из Лас-Вегаса.

Бен одалживал деньги любому, кто ни попросит; он тратил много денег. Он был семейным человеком. Бен ни разу не коснулся девушки, которая на него работала, либо какой-нибудь другой, пока двадцать шесть лет назад не женился. Время от времени Бен выпивал хайбол, много курил и получал очень большой доход с игры. Он практически установил мировой рекорд, потому что был официальным владельцем и главным менеджером большого отеля на Стрип. Каждую ночь к нему приходили с деньгами и спускали их на блэк-джеке, пари на скачках, колесе фортуны, рулетке, автоматах, лото, и с каждого доллара Бен получал от пяти до десяти центов. Он сочувствовал игрокам, и при любом удобном случае советовал им не играть.

Бен Фрэнд презирал мошенников, проныр, сводников и лгунов, но стыдился своей злости. Он чувствовал, что в действительности каждый хочет быть счастливым, великодушным, добрым. Даже Оби Хиндз. Он чувствовал, что первейшая обязанность каждого - уважать ближнего и помогать ему.

Бен Фрэнд был высокопоставленным членом реорганизованного совета Лас-Вегаса, членом Красного Креста и Фонда борьбы с раком в Лас-Вегасе. Служащие любили и уважали его, потому что каждый, от посудомойки до менеджера казино, мог прийти к Бену Фрэнду за помощью и всегда найти её. Не только деньги, но и понимание.

Кроме того, он был одним из верховной десятки Мафии. Он никогда не прибегал к насилию, тем более не убивал; он ни разу не притронулся к пистолету. Но он знал игры и игроков. Когда ещё Лас-Вегас был невелик, Бен содержал крупный игорный дом в Чикаго; и не было крупного игрока, которого он бы не знал, или взятки, которой бы он не предугадал, зная исходные факты. Бен Фрэнд был профессиональным игроком, и одним из лучших в мире.

Начав клерком в маленьком табачном магазинчике своего дяди на 63-й Восточной улице в Чикаго, Бен, тогда шестнадцатилетний зеленый юнец, только четыре года, как из Кракова, изучил безумцев, которые каждый день отдавали его дяде полдоллара, а иногда и доллар. Десять дней подряд безумец мог оставлять по доллару в день в табачном магазине его дяди. В один из этих дней дядя мог вернуть пять или шесть долларов. В год безумцы тратили у дяди тысячи долларов, и дядя ездил на большом "локомобиле", тогда как у безумцев туфли просили каши. Бен сочувствовал безумцам, но уже в шестнадцать знал, что они делают, что хотят, и если его дядя не возьмет их деньги, это сделает кто-нибудь другой.

Бен делал это.

Его дядя иногда плутовал, Бен был честен. Через десять лет у него было двадцать два табачных магазина. Когда ему исполнилось тридцать, он стал букмекером, заключающим самые крупные пари на всем Среднем Западе, с чем не управлялся никто.