Крестная мать

Теперь ей все стало ясно. Они так же топят тела своих жертв в реке, но перед этим как-то обрабатывают их нефтью, а не заливают в бетон. Ну, здесь все понятно, ведь Техас славится своими нефтяными разработками. Но с какой стати ему нужно проделать это с ней, если он собирается сделать ей предложение? Нет, скорее всего она просто ослышалась.

- Я так и не поняла, что замечательного в этом вашем Техасе, - упорно стояла она на своем.

Сальваторе Даллас стоял перед ней как человек захваченный видением.

- Техас, моя дорогая, такой большой, каким ему и ему следует быть. Конечно, это по большей части унылая местность, поросшая чахлой, выгоревшей на солнце растительностью. Но он богат, богат, моя дорогая, и ещё раз богат. К тому же техасцы самые замечательные люди на земле.

- А почему? - недоумевала Донна.

- Потому что им нужно только то, что измазано нефтью, все остальное для них просто не существует. Эта деревенщина исправно мне платит. Я контролирую там все кроме ветра, - с этими словами он поцеловал кончики пальцев, потом взял со стола луковицу и тоже поцеловал её.

Ну, слава Богу, по крайней мере он хоть начал говорить как настоящий мафиози. Донна даже почувствовала некоторое облегчение, но не надолго. Сальваторе Даллас уже вальсировал по комнате и напевал:

- Глаза Техаса смотрят на тебя весь долгий день, - при этом её гость держал перед собой свою луковицу, и было похоже, что именно к ней он и обращался.

Она наблюдала, как он отмерял крошечные шажки своими туфлями из фиолетовой замши, плавно скользя между стульями и столами в этой громадной комнате. Тело крестного отца ещё не успело остыть в могиле, а эта фиолетовая обезьяна уже принялась вытанцовывать в его библиотеке. Ну что же, это послужит хорошим уроком старому остолопу. Подхватить ветрянку, и это в его то годы!

- Я слышала, вы занимаетесь живописью, мистер Даллас? - спросила Донна.

Он перестал танцевать, чем несказанно обрадовал хозяйку дома, потом присел на край стула и сложил руки на коленях, при этом на его лице появилось выражение смирения и покорности.

- Да, немного, - сказал Сальваторе, будто его только что поймали на месте преступления и теперь ему приходится раскаиваться в содеянном. Искусство дает мне свободу.

- Этого я не могу понять, - сказала Донна Белла и покачала головой.

Сальваторе Даллас начал долгое нудное объяснение, при этом он так тщательно и медленно выговаривал слова, словно объяснялся с годовалым ребенком.

- Если бы я был простым мафиози, то мне пришлось бы ходить в черном мохеровом костюме, черной рубашке и белом шелковом галстуке, но поскольку я - художник, то могу носить все, что мне вздумается. Полная свобода выбора, и никому не придет в голову меня осуждать.

Донна была поражена его рассказом.

- Это и есть твоя свобода?

- Для Техаса это не так уж и мало.

Правда, Донне Белле пришлось признать, что тамошние порядки не намного отличаются от местных. Разве эта продавщица в универмаге не старалась втолковать ей, какое платье следует носить в доме, а какое на улице, что годится для вечера, и что нужно надевать днем? По-видимому у неё были для этого какие-то основания.

- А что вы рисуете? - спросила она.

Он сделал широкий жест рукой, державшей луковицу.

- Все что угодно. Людей, коров, воду, нефтяные разработки и кучи мусора.

- А другие семьи ничего не говорят по этому поводу? - недоверчиво спросила Донна.

- Они не осмелятся. Я могу сделать их карикатурные портреты и развесить во всех коридорах музеев, - объяснил он.

- И музеи позволят тебе сделать это?

- Я контролирую и музеи, - улыбнулся Сальваторе.

Его слова произвели на Донну глубокое впечатление. Ничего легальнее музея ей и в голову прийти не могло.

- Так вы выйдите за меня замуж? - попытался воспользоваться моментом он.

- А как в вашем Техасе насчет полицейских?

- Великолепно!

- А если поточнее?

- Они очень легко покупаются и невыразимо глупы, - пояснил глава техасской семьи.

- Очень хорошо, - кивнула она.

- А теперь вы пойдете со мной венчаться? - сказал он неожиданно охрипшим голосом.

- Не так быстро, вопрос серьезный и мне нужно хорошо обдумать ваше предложение, - остановила его Донна. - Мне нравится эта идея с музеями, но неужели таким образом можно делать хоть какие-то деньги?

- Только на открытках, - признался гость.

- Мои ребята часто болтают про Лас-Вегас, - сказала Донна. - Как далеко от тебя до Лас-Вегаса?

- От меня туда несколько ближе, чем оттуда досюда, - ответил Сальваторе. - Или приблизительно одно и то же, как вам больше нравится.

И все таки он явно ненормальный, решила про себя Донна. Тем временем новоявленный художник смотрелся в луковицу словно в зеркало и подкручивал кончики усов.

Она тяжело вздохнула. Этот недоумок возглавлял самую большую семью крупнейшего штата Америки. А в это время здесь в Нью-Йорке дюжина семей постоянно воевала за контроль над каждой улицей этого старого потрепанного города, полагаясь только на свой ум и изворотливость. Если глава семьи был придурком, то это говорило о многом.

- Я люблю вас, - беспрерывно повторял он.