Крестная мать

В дальнем углу довольно обширного помещения, за искусно наваленным хламом (лыжи, спасательные круги, небольшой бильярдный стол, старые пыльные телевизоры, шведская поломанная стенка, спортивные «кони», свернутый батут и другое) были спрятаны в защитного цвета ящики. Лукашин, видевший их не раз, сразу же догадался — военная продукция. А потом, когда начали ящики носить, ни у кого уже не осталось сомнения — гранатометы, патроны, снайперские винтовки…

«Вот это «гуманитарная помощь»!» — хмыкнул Лукашин.

У КамАЗа — хитрый двойной пол кузова. Он был так искусно замаскирован, что открывающие задний борт люди, те же таможенники и милиционеры, ни за что бы не догадались о тайнике.

— Здорово придумали! — не удержался от возгласа Лукашин, с одобрением и интересом поглядывая на старшего из чеченцев, Рустама. Подумал невольно: «Такие, как он, и мочат там наший парней…»

— Жизнь придумала, — буркнул Рустам.

Ящики плотно стали один к одному; двойной пол замаскировали брезентом. Теперь можно было грузить и все остальное.

Чеченцы на вопросы парней Лукашина: «Как там в Чечне?» — отмалчивались или пожимали плечами — чего, дескать, спрашиваешь? Читай газеты, телевизор смотри, там все пишут и показывают, или отвечали кратко: «Воюем».

«Как это они собираются довезти оружие до Грозного, или куда они там нацелились? — размышлял Лу-кашин. — Проверки же на дорогах, показывали вчера по телевизору. Хотя деньги вместо пропусков могут сработать… Да, Каменцев со своими дружками, Дерикотом и Городецким, фортуну не упустят, нет. То на масле бабки делали, на сахаре, теперь на оружии. Ходовой товар, конечно, война идет. Нагребут столько, что и до пятого колена потомству хватит».

Подумав о Городецком, Лукашин вспомнил вдруг, физически ощутил пощечину шефа. Машинально потер щеку, процедил сквозь зубы: «С-сука!» Вдруг отчаянно захотелось отомстить, еще раз насолить и самому Городецкому, и его дружкам, ненасытным тварям. Сработали обида и зависть: ведь какие деньги люди имеют, а! И все мало! Каменцев Дворец купил, Дерикот — миллиардер, не иначе, магазины да ларьки, да ремонт каких-то подозрительных машин, Лукашин не знал, что Бизон со своими парнями занимался угоном, а про Городецкого и говорить нечего. Раз в Америку намылился, значит денег напихал в карманы по самое некуда.

«Я им устрою на прощание концерт с этими «шайтан-трубами»! — твердо решил Лукашин. — Жулики. Еще по морде, гад, бьет. Сам такой, ворюга».

Загородный склад, на который КамАЗ с «фордом» прибыли во втором часу ночи, оказался на замке.

— Ждали вас, ждали! — кричал из-за высоких железных ворот охранник, у ног которого бесновалась овчарка, просто исходила злобой. — До двенадцати Зинка тут была, а то и до полпервого. Уехала, теперь до утра.

— Ты скажи, отец, мы съездим. Где она живет? — настаивал Витек, как ответственный за погрузку.

— А я откуда знаю! Што у меня, ихние адреса, что ли, в кармане? Пришли на работу, ушли… Да цыц ты, скаженная! — рявкнул охранник на собаку, да так грозно, мастерски, что овчарка в изумлении умолкла и уставилась на хозяина растерянными желтыми глазами.

Из машины Каменцева Лукашин позвонил Дерико-ту домой. Тот выслушал, чертыхнулся:

— Я же специально звонил, чтобы эта самая Зина подождала! С завскладом разговаривал.

— Ну нету, Феликс Иванович, что теперь!

— В общем, так, Николай. Ты Витька отпусти, нечего ему там с «фордом» мельтешить. А сами оставайтесь. Попробую сейчас позвонить кое-кому, может, и найдут Зинку. А нет — ждите до утра.

— Премиальные надо бы удвоить, Феликс Иванович. Мне с ребятами как-то говорить надо.

— Договорились. По «лимону» на рыло. Хватит?

— Хватит! — обрадовался Лукашин, а про себя подумал: «У тебя у самого рыло. Хоть ты себя и господином считаешь».

…Зинка — толстенная угрюмая баба с ярко намазанными губами на пухлом лице, губы выглядели как стоп-сигнал на машине, — пришла рано, видно, ее подняли с постели, вырвала из рук Лукашина накладную, пробежала ее придирчивыми глазами.

— Макароны дам, тушенка тоже есть, а кладовая с маслом с девяти, не раньше, — бросила раздраженно. — Вчера, как дура, ждала…

— Да мы не успеем, дарагая! — взмолился Рустам. — Зина, рыбка, подсуетись, а? Вот шоколадные конфеты, ты таких не ела, возьми.

— Масло с девяти! — отрезала Зина, даже не глянув на большую и красивую коробку. — Шура кровь пошла сдавать, сказала, что только к девяти придет. Всё! Кончен разговор!

Загрузили продукты, которые отпустила Зина. Ждали Шуру. Время текло медленно. Лукашин нервничал, звонил Дерикоту домой, но телефон молчал.

Чеченцы, поглядывая на часы, негромко разговаривали между собой:

— До Моздока спокойно доберемся, а там Аллах поможет.

— Хорошо, что колонна в Кизляр идет, самим через Грозный не пробиться. Повезло, Феликс Иваныч подсуетился.

— За такие деньги и ты подсуетишься…

— Главное, с колонной, с колонной…