Крестные дети

Сорокачетырехлетняя Нэнни Аброт, которую все знали по фамилии одной из трех знатнейших семей Шотландии, чьих отпрысков она систематически терроризировала, в те годы находилась на пике своей карьеры. Невысокого роста, она обладала способностью наводить ужас как на своих хозяев, так и на подопечных. Нэнни не взяла ни единого дня отпуска за все двадцать восемь лет службы в должности воспитательницы и не успела обзавестись собственной семьей. Будучи чересчур восприимчивой к социальным факторам, она не могла позволить себе породниться с другими слугами и все вечера проводила в гордом одиночестве, потягивая сладкие ликеры. Она не уставала напоминать детям Крифов, что согласилась на работу в Арднейсаг-Хаус только в порядке услуги его хозяевам, которые уговорили ее покинуть замок Аброт. Алистар Криф старательно избегал находиться с Нэнни Аброт в одной комнате, в результате чего очень мало общался со своими детьми. Даже Верене Криф приходилось напоминать самой себе о собственной безупречной родословной, прежде чем она решалась обсудить с нянечкой любой вопрос, так или иначе ущемлявший ее права.

Чарли Криф крадучись подобрался к буфету из красного дерева. Не стесняясь пристальных взоров чучел, висевших на стенах столовой, он запустил пальцы в кувшин с мармеладом и сунул их в рот.

Нэнни Аброт тем временем напомнила лорду Крифу, что, когда она работала в замке Аброт, под ее началом была не одна, а две служанки и ни одна из них ни разу не взяла выходной.

Рука Чарли потянулась к покрытому льняной салфеткой хрустальному горшку с медом, стоявшему рядом с мармеладом и вареньем на круглом серебряном подносе. В тот же миг ложка из рога, на ручке которой был выгравирован герб Крифов, полностью скрылась в сосуде.

Чарли осмотрелся, желая удостовериться, что за ним никто не наблюдает.

— Чарли ворует мед! — радостно сообщила всем Мэри Джейн. — Смотрите, у него пальцы в меде!

Нэнни Аброт перехватила руку Чарли и отвесила ему резкий шлепок по задней части.

Увертываясь от ее длинных рук и размазывая мед по красному дереву, Чарли натолкнулся на большого серебряного глухаря, стоявшего, расправив крылья, на буфете. Подставка, к которой он крепился, накренилась вперед, серебряный клюв птицы уткнулся в полированное дерево и оставил на нем царапину длиной в несколько сантиметров.

— Чарльз, ты немедленно отправишься в свою комнату и не выйдешь оттуда до вечера, — приказала Верена Криф. — Даже до завтрашнего утра!

В мгновение ока, не дожидаясь дальнейшего развития событий, Чарли выскользнул из комнаты, оставив там радостную Мэри Джейн — как он ее ненавидел! — и Нэнни Аброт. Няня не упустила случая поделиться со всеми своим богатым педагогическим опытом и сообщила, что никогда в жизни не видела такого дурно воспитанного юнца. Чарли сочувствовали только отец, который никогда не смел вмешиваться, и Аннабель, которая искренне любила младшего брата.

После того как все утихло и девочки отправились на прогулку, Верена Криф сказала:

— Страшно подумать, чем обернутся для нас летние каникулы, если Чарли постоянно будет так себя вести.

— С ним все в порядке, — ответил Алистар. — Он ничем не отличается от своих сверстников.

— Здесь Нэнни возразила бы тебе. Ее терпение на пределе.

— Тогда почему бы не послать его во Францию? Все смогут отдохнуть.

— Послать его к Маркусу Брэнду?

— Это Богом данный шанс. Мы сможем избавиться от него на неделю.

— Но Маркус такой отвратительный. Мне совсем не хочется быть у него в долгу.

— Мы и не будем. Нам вовсе не обязательно с ним встречаться. Просто напиши Маркусу, что его крестник не может дождаться возможности повидаться с ним. Когда Чарли доберется туда, Маркус будет неприятно удивлен, но он сам напросился.

— Макферсоны не должны ничего узнать, — сказала Верена. — Ни слова о том, куда мы отправили Чарли. Они воспримут это как предательство.

Сэффрон Уивер спустилась на кухню и открыла холодильник. Там она нашла тарелку с кружками лимона, бутылку польской водки, начатую бутылку белого вина, полбанки черных оливок и бутылку молока. Осторожно, чтобы не разбудить стуком спящих наверху Амариллис и Трева, взяла молоко, поставила его на стол. Подойдя к шкафу, достала оттуда коробку кукурузных хлопьев, высыпала немного в тарелку и залила молоком.

Сэффрон всегда сама готовила себе завтрак: в утренние часы взрослых никогда не было рядом.

В свои восемь лет она редко встречала старших раньше обеда. По выходным Амариллис никогда не просыпалась раньше трех или четырех часов. Даже когда ее отец еще жил с ними, никто и не думал выходить из спальни до обеда.

Расправившись с хлопьями, Сэффрон поставила тарелку в раковину и пошла наверх одеваться. Субботним утром главным ее развлечением был выбор наряда. Сэффрон нравилось примерять разные платья. Своими светлыми волосами и огромными синими глазами она напоминала героинь сказок братьев Гримм — Гретель или слегка потускневшую Златовласку. Иногда она примеряла шарфы своей матери, пробовала губную помаду и тени для век.