Крестный отец

Все поняли, что разговор окончен, и поднялись. Хейген проводил капитанов к автомобилям и назначил встречу каждому, чтобы проработать детали. Потом вернулся в кабинет, зная, что дон ждет его.

Вито Корлеоне уже снял пиджак и галстук и прилег в кабинете на кушетке. Жесткие линии его лица расслабились, и видно было, как он устал за этот длинный и трудный день. Он махнул рукой, указывая Хейгену на кресло рядом, и спросил негромко:

— Ну как, Том, с точки зрения советника, одобряешь ли ты мои сегодняшние решения?

Том Хейген ответил не сразу.

— Да, — сказал он, — хотя все это не похоже на вас. Вы поклялись, что не будете выяснять обстоятельства убийства Санни и что не собираетесь мстить за него. Я не верю вашей клятве. Тому, что постараетесь сохранить мир, верю, а этому — нет. Не может быть, чтобы вы позволили врагу одержать над собой победу. Наверное, вы задумали что-то, о чем я пока не в силах догадаться. Поэтому мне трудно судить, одобряю я их или не одобряю.

Лицо дона выражало полное удовлетворение.

— Ну, Том, ты и впрямь изучил меня, как никто другой. Хоть по крови ты и не сицилиец, но я сделаю из тебя настоящего сицилийца. Они этого не понимают, дурачье. Ты прав, и ответ на твои недоумения есть, скоро сам его отыщешь. Ты ведь понимаешь, что мне дорого мое слово, а значит, я выполню в точности все, что пообещал. И все мои распоряжения следует принять к неуклонному исполнению.

Но самое главное — вернуть Майкла как можно скорее. Используй все связи, прощупай все возможности. Неважно, во сколько это нам обойдется, не жалей денег. Только получи самые надежные гарантии его безопасности. Подключи к делу лучших адвокатов, судей — я назову тебе их имена, пусть действуют в частном порядке. И соблюдай особую осторожность, хуже всего сейчас — предательство.

Хейген заметил;

— Настоящие свидетели мне, как и вам, не кажутся опасными. Вот лжесвидетелей не остановишь, потому что не вычислишь. А если полиции удастся арестовать Майкла, они из себя вылезут, но постараются прикончить его — либо руками уголовников в камере, либо под предлогом побега. Так что нельзя допустить, чтобы они его арестовали или предъявили обвинение.

Дон Корлеоне вздохнул:

— Ясное дело. Но и медлить нельзя. На Сицилии тоже не безопасно. Молодежь там теперь не слишком прислушивается к мнению старших, а среди тех, кто вернулся из Америки, попадаются ребята, с которыми и мафии не справиться. Майк там вроде меж двух огней. Я, конечно, предпринял меры предосторожности, убежище у него есть, но оно не вечное, к сожалению. Это тоже одна из причин, которые вынудили меня сегодня мириться с Большой пятеркой. У Барзини нос длинный, он и до Сицилии достает, и там уже вышли на след Майкла. Теперь ты понимаешь, почему я так торопил события. Мне ничего другого не оставалось, если я хочу уберечь от них сына.

Хейген переспросил:

— Барзини? Вы считаете, что это он стоял все время за спиной у Солоццо и Татальи?

— Таталья — сутенер, — брезгливо сказал дон, — ему бы никогда не переиграть Сантино. Потому-то мне и не надо выяснять, кто убил моего мальчика. Я и так знаю, что к этому приложил руку Барзини.

Хейген с минуту молча размышлял. Дон приподнял занавес над истиной, но не все еще стало ясно. Хейген знал, о чем хотел бы спросить, но знал и другое: что не его дело — задавать вопросы. Он задал только один:

— Когда я буду вести переговоры с людьми Татальи, надо ли настаивать на подборе «чистых» кадров? Ведь если кто-нибудь попадется с наркотиками, имея в прошлом судимость, его уже никакими силами не вытащить.

Дон Корлеоне повел плечом:

— Да сами не маленькие, пусть соображают. Упомяни об этом, конечно, а настаивать ни к чему. Сами будут виноваты, мы и усилий в таком случае прилагать не станем. Объясним, что так не договаривались. Но Барзини сам все знает, ему подсказки не нужны. Он с этой историей вышел сухим из воды, отсиделся за спиной у Татальи.

Хейген внимал каждому слову. Когда он пожелал дону спокойной ночи и собрался уже уходить, Вито Корлеоне еще раз напомнил:

— Помни, что надо обязательно придумать, как вернуть Майкла домой. Думай об этом непрестанно, хорошо? И еще, позаботься, чтобы наш человек с телефонной станции постоянно держал на контроле телефонные звонки Клеменцы и Тессио. Я их ни в чем не подозреваю и готов поклясться на распятии, что они не предадут. Но сейчас ничего нельзя упускать из виду.

Хейген кивнул и молча удалился. «Интересно, мои телефонные разговоры тоже прослушиваются?» — подумал он, но тут же устыдился собственных мыслей. В одном он теперь ничуть не сомневался: в том, что в черепной коробке Крестного отца, среди сложных и никому не доступных мыслей, затаившихся в его извилинах, созревает грандиозный замысел событий, в результате которых нынешнее отступление окажется ничего не значащим тактическим маневром.

Был еще один момент, о котором никто не обмолвился ни словом, Том Хейген не набрался решимости, чтобы спросить об этом, а сам дон полностью проигнорировал. И если свести все выводы воедино, то они безошибочно указывали на приближающийся день расплаты.

ГЛАВА 21