Крестный папа

Серафим крутил баранку руля и искренне надеялся на то, что это незначительное осложнение останется таким же незначительным и после выяснения обстоятельств. Беспрепятственно въехав в город, он остановился у первого попавшегося газетного киоска и купил сразу четыре газеты. Расположившись с ними на близлежащей скамеечке, он поочередно развернул каждую и почти тут же разочарованно их скомкал.

— Что так? — прозвучало над самым его ухом.

Серафим обернулся и смерил настороженным взглядом тщедушного мужичонку в старой засаленной кепочке. Его мутные глаза светились желанием выпить и закусить. Кадык на морщинистой, поросшей щетиной шее нервно дергался.

— Чего, говорю, газетку-то мнешь, искал чего? — заискивающе оскалился пьянчужка, обнажив в улыбке один-единственный зуб.

— Квартира нужна, — осторожно начал Серафим и похлопал ладонью по скамейке рядом с собой. — Ты присядь, чего столбом стоять.

Тот, семеня, обогнул скамейку и с радостью уселся рядом.

— Тебя как звать-то? Меня Иваном, — протянул мужичок заскорузлую ладонь.

— Во! И меня Иван! Будем знакомы! — Ладонь Серафим проигнорировал, по-дружески шлепнув того по плечу. — Не поможешь с комнатой? Чего-то ни одного объявления по найму и сдаче жилья. Листал, листал. Одни происшествия, аварии…

— Это так называемая «желтая пресса», — поучительно поднял собеседник кверху указательный палец. — Их же медом не корми, дай в чужом дерьме поковыряться. Сочиняют! Иногда смешно, иногда не очень…

— Да — а… Я тут ехал. На трассе какая-то гарь. Остатки шин обгорелых, осколки стекла… Думаю, какой-то бедолага в аварию попал. Жалко людей, понимаешь, а им лишь бы деньгу сбить. Суки!

— Во, во, суки и есть! — подхватил словоохотливый Ванюшка. — Тут три недели назад местный банкир с бабой взорвался на трассе. Так такого понаписали! Упокой, господи, его мятежную душу.

— Банкир?! Ничего себе! — Серафим, обратившись в слух, благословил небеса за ниспосланного ему болтуна в облике местного оборванца. — Пьяный, что ли, был?

— И про это писали! И про то, что с любовницей уехал, а жену бросил… Мы с братаном за голову хватались: что ни газета, то новость. Одни пишут, что со своей бабой сгорел, другие — что с полюбовницей. Третьи пишут, что сестры ехали в машине. Одна, мол, сгорела, а вторая успела спастись. А одна газета, поганенькая такая, «Искра правды» называется. Так вот она написала, что этого банкира с любовницей сама жена и взорвала, когда они там на дороге прелюбодействовали…

— Да, пойми их. — Серафим молча пожевал губами, переваривая услышанное. — Так чего насчет жилья-то? Не поможешь?

— Так пошли ко мне. У меня тут недалеко комнатенка пустует. Братана на три месяца вчера осудили менты, козлы вонючие. — Он резко прикрыл рот и с подозрением уставился на собеседника, но, не заметив в том и тени осуждения, продолжил: — Курицу у соседки на велосипеде переехал! Во преступление, да?! Баба мужика своего живьем сожгла, так ее домой отпускают, а мой Колян глупую птицу из-под колес не мог спугнуть, так ему хулиганку… Козлы, менты эти…

— Козлы, — совершенно искренне согласился Серафим и, поднявшись, кивнул на свой автомобиль. — Ну, поехали, коли с жильем у тебя проблемы нет…

С жильем проблем действительно не было. От отца с матерью, благополучно почивших в прошлом десятилетии, Ивану и Николаю остались четырехкомнатные хоромы с трехметровыми потолками, огромной кухней и просторной прихожей. Быстренько расправившись в течение первых трех лет с нажитым родителями имуществом, братья принялись направо и налево сдавать комнаты остро нуждающимся. По первости все шло благополучно. Братья мало-помалу подрабатывали ремонтом обуви. Получали неплохие дивиденды с жильцов. Опять же бутылки сдавали с общей кухни. Но с течением времени контингент проживающих стал резко отличаться от первоначального. Нынешние денег почти не платили, скандалили, а пару раз разбивали физиономии доверчивым братьям и к вожделенным бутылкам их не подпускали. Братья закручинились и решили комнат больше не сдавать. Уровень их благосостояния упал на нет. Их давно покинули подруги и друзья, поскольку ничем, кроме пустого угла, братья похвалиться не могли. И вот тут-то ими и заинтересовалась милиция. Они следили за каждым их шагом, за каждым вздохом. Толкнет кого на улице Ванька, тут же участковый с квитанцией бежит. Обматерит кого Колька, добавляют к штрафу суток пять ареста. А последний случай с курицей, это вообще из ряда вон…

— Не иначе, жилье отобрать хотят! — воздел руки к небу закручинившийся Иван. — Мне уже потом ребята на нарах подсказали, что и как. Менты — это такой народ!!!

— Это не народ, это — козлы! — с пониманием обронил Серафим и скосил взгляд на свои пальцы, где были вытравлены татуировки первых двух судимостей. — Давай веди, хозяин, показывай жилище.

Иван засеменил впереди гостя, заискивающе распахивая перед ним двери пустующих комнат. Отсутствие мебели того не смутило. Достав пачку денег, он выставил Ивана за дверь с наказом купить раскладушку и постельные принадлежности, а сам принялся изучать вид из окна.