Крестный путь

Существует, правда, еще одна версия крещенских событий, которую церковный Историк отметает из-за сомнительного, арабского происхождения, а я привожу из любви к плюрализму. По этой версии, Херсонес был взят не ради церковной утвари, а просто так, — как обычный весенний трофей: надо ж было Владимиру куда-то выступить в сезоне 988 года? И как раз в этом сезоне в Византии случилось восстание Фоки. Поэтому Херсонес подкрепления не получил, а наоборот, в процессе мирных переговоров с русскими Императоры запросили военной помощи. Типа, раз уж мир навеки, так давайте дружить войсками. Владимиру было обидно бесплатно помогать побежденным, и он затребовал царевну Анну. Ее генетическая ценность была действительно высока — пять литров чистейшей императорской крови. Креститься, чтоб не замутить эту драгоценную жидкость нечистым рылом, — тоже естественно. Владимир крестился, — принял прививку из уступки брезгливым византийским эпидемиологам и ограбил (!) церкви Херсонеса. Русский отряд ушел бить Фоку. Анна вылила кровь в святых сыновей Бориса и Глеба. Все логично. Все события на месте, и порядок их более понятен.

Глава 10 Колхоз — дело добровольное

Итак, на Руси образовалась официальная церковь, остававшаяся в течение последующих 250 лет — до татар — провинциальной метрополией Константинопольского патриархата. Оттуда присылали к нам весь начальствующий состав церкви. Туда ездили с отчетом и для перемещения по служебной лестнице наши священники. Впрочем, «нашими» они были только по должности. Это все были привозные греческие попы да монахи.

Владимир пригнал из захваченного Херсонеса целую толпу тамошних служителей культа. Вывез кресты и иконы, церковную посуду и одежду, книги, всякую ритуальную мелочь — лампадки, поставцы, подсвечники, церковные кружки. Прихватил живых, не забыл и мертвых — мощи покойных папы Римского Климента и его ученика Фива тоже оказались в русских телегах.

«Крестовый поход наоборот» окончился триумфальным въездом в Киев — первый русский Иерусалим. Началась решительная переориентация русских душ.

Владимир лично крестил своих сыновей в источнике, бившем на нынешней главной улице, названной поэтому Крещатиком. Отец Макарий насчитал у Владимира 12 новокрещеных сыновей, но это ошибка. 12 сыновей у князя стало с рождением Бориса и Глеба, а им только предстояло родиться.

Следом за мальчишками в омут Крещатика бултыхнулось придворное боярство. Тут тоже натяжка. «Боярин» — «боевой человек» наверняка должен был сопровождать князя в боях. И попробовал бы он отвертеться от крещения в Херсонесе! Очевидно, речь идет о киевских сидельцах — штатской сволочи, чиновных толстяках. Эти крестились верноподданно и поспешно, — единство с властью для них и тогда было главным фактором бытия.

«Добровольность» крещения наблюдалась поголовная. Все происходило вполне благообразно. Выходишь утром на крыльцо почесать свое мировоззрение и видишь древнерусскую благодать. На ближних холмах дворцовые люди валят под корень перуновы столбы, клянут деревянную веру звонкими комсомольскими голосами. Ты, естественно, поспешаешь от греха — тоже вступаешь в модную партию.

Отец Макарий дальше снова лукавит: Перун, низвергнутый в Днепр будто бы вызвал у киевлян не только слезы сожаления, но и разочарование в бессилии бывшего божества. Перун никак не среагировал на новый порядок, не жахнул молнией, не хохотнул громовым голосом. От этого непротивления киевляне якобы стали очень охотно креститься...

Потом народ пригласили на площади и зачитали ему первые проповеди. Увы, по-гречески. На проповеди вышли не все. Кое-кто затаился за печкой: авось пронесет! Этих выковыривали адресным обходом. Но зачистки оказались неэффективны, видимо, в результате круговой языческой поруки. Тогда Владимир назначил конкретный день и час для окончательного крещения с указанием мер пресечения. Запомним эти слова. В них секрет нашей тысячелетней «добровольности», десятивекового «единства»:

«Аще кто не обрящется заутра на реце, богат или убог, или нищ, или работен, противен мне да будет!».

«Слова глубоко уважаемого монарха произвели полное действие»...

И как бы они его не произвели, когда ясно стало и ежу, что опротививший князю, сопротивляющийся богатый удостоится конфискации, с убогого и нищего снимут последние шкуры, а «работен» не отбоярится даже справкой о государственной важности его работы.

«И не осталось в городе ни одного человека, который бы воспротивился воле князя».

Конечно, не осталось, потому что некоторое количество киевлян по сведениям гражданских летописей обнаружилось в лесах и при оружии.

Церковное описание самого крещения так же отличается от летописи Нестора, как афганские репортажи ТАСС от передач «Радио Свобода». У Макария народ просто вопит в обуявшей радости, у Нестора мрачные люди окунаются в воду под конвоем ограниченного контингента дружинников.