Крестный сын

Правитель находился в отъезде уже неделю и все больше беспокоился о дочери. Уезжая, он отдал распоряжение Тайной службе справиться дней через пять-шесть о ее состоянии и отправить к нему человека с сообщением. Он ждал курьера со дня на день, но прошло полных десять дней, прежде чем тот объявился. Как-то вечером, когда Правитель уже отправился отдыхать, к нему постучал слуга и сообщил, что человек из столицы привез сообщение. Правитель вышел в приемную и увидел там одного из своих гвардейцев, Шона Райли. Лицо молодого человека было усталым, одежда пыльной, похоже, он спешил доставить новости. При виде вошедшего гвардеец встал со стула и отдал честь.

— Здравствуйте, мой лорд.

— Здравствуй, — сказал Правитель, — садись, ты устал с дороги.

Сам он уселся в кресло и приготовился слушать.

— Мой лорд, у меня плохие новости.

Правитель, сам того не ожидая, испугался, что дочь при смерти или еще хуже.

— Говори, — только и смог выдавить он.

— Ее высочество пропала.

Правитель испытал странные эмоции. В первый момент он почувствовал необычайное облегчение: раз Евангелина пропала, значит, она жива-здорова. Но его тут же охватила ярость. «Девчонка снова меня одурачила и сбежала, как только появилась возможность, причем возможность очень удачная. У нее будет такой выигрыш во времени, что она преспокойно сможет скрыться… Да какое там скрыться, первым делом она полетит вытаскивать его… И я никак не смогу помешать ей!» — думал Правитель. — «Вот мерзавка, как она все рассчитала! И как ловко она притворяется, черт, как притворяется! Ведь я поверил ей. Это смирение, эти мольбы выпустить мальчишку, когда она выйдет замуж и покинет дворец…» Далее он перешел в своем потоке сознания на нецензурную лексику. Шон, следивший за изменением цвета лица Старикана, сильно веселился про себя. Но Правитель на то и занимал свой пост, чтобы уметь быстро совладать с собой и сохранить хорошую мину при плохой игре.

— Когда она пропала? — спросил он, думая про себя «Наверняка удрала сразу после моего отъезда.»

— Это выяснилось четыре дня назад, когда именно она покинула дворец, неизвестно.

— Что-то долго ты добирался… — Шон хотел что-то сказать, но Правитель не дал ему вставить слова. — Ты и твой друг, Кайл Моррис, насколько мне известно, очень сблизились с Филипом Олкрофтом?

— Да, ваше величество, — не стал отрицать очевидное Шон.

— Был у вас с ним разговор по дороге в темницу?

Правитель испытующе глядел в лицо гвардейца. Тот, не моргнув глазом, ответил:

— Нет, мой лорд, вы запретили вступать с ним в разговоры.

— А он пытался?

— Нет.

Правитель еще какое-то время буравил Шона взглядом. «Он сотрудничает с Тайной службой, их там хорошо учат врать, я только зря время теряю.»

— Как Евангелине удалось сбежать? — спросил глава государства, уже зная ответ: «В башне наверняка есть еще одна потайная дверь, через нее она и бегала к крестничку каждую ночь. Ну я и болван!»

— Неизвестно, ваше величество. Часовые ничего не видели, а причин сомневаться в их честности нет. Решетки на окнах не повреждены (во всех башнях дворца на окнах издавна стояли декоративные чугунные решетки, прекрасно выполнявшие и тюремную функцию).

— Что говорят об этом во дворце?

— Об этом пока никто не знает, мой лорд. Тайная служба собирается хранить все в секрете до ваших дальнейших распоряжений.

— Хоть это хорошо, — пробурчал глава государства. — А что говорят о болезни моей дочери?

Шон замялся, но Правитель подбодрил его:

— Говори, не стесняйся. Я прекрасно помню, что вы с Кайлом видели тогда в моем кабинете, и понимаю: вам вполне хватит мозгов связать одно с другим.

Шон вздохнул и нехотя произнес:

— Говорят, ее высочество заболела, потому что лорд Олкрофт ее бросил.

Правитель хмыкнул, представив, как бы отреагировала дочь с ее странными воззрениями на взаимоотношения полов, услыхав такую версию.

— Вы помогли ей сбежать? — вдруг спросил он, но ему не удалось подловить Шона.

— Нет, мой лорд.

— Вы с Моррисом обсуждали увиденное в моем кабинете?

— Да, ваше величество, — Шон прекрасно понимал: отрицать это бессмысленно.

— И к каким выводам пришли?

— Ее высочество и герцог любят друг друга, а ваше величество почему-то не хочет позволить им быть вместе, — Шон чувствовал большую неловкость, но попробуй-ка не ответь Старикану.

— Знаешь, где сейчас Филип?

— Думаю, в своем замке, ваше величество. Или по-прежнему в темнице, — сказал Шон, про себя надеясь, что его друг если еще и не в безопасном месте, то уж точно в объятиях Евангелины, а не в каторжном бараке.

— И вы не догадываетесь, почему я против их союза? — продолжал допрос Правитель.

— Нет, мой лорд.

— Зачем я трачу с тобой время? Тайная служба не зря ест свой хлеб. Уверен, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, но поймать тебя на лжи я не могу.