Крестом и булатом. Атака

— Всех положу, суки! А ну, мордой в пол и не шевелиться!

Заложники перевернулись на животы.

Когда прозвучали первые выстрелы, Атгиреев и Исмаилов не растерялись и загнали живой товар в подземелье соседствующего со стройкой дома, чей хозяин рачительно подготовил многоместную тюрьму. На будущее. Когда Ичкерия наконец станет независимым государством, в котором у представителя титульной нации обязательно будет свое небольшое стадо овец, «мерседес» представительского класса и десяток другой рабов и рабынь. Дальше фантазии домовладельца не распространялись.

Атгиреев выскочил наружу, подпер дверь поленом и метнулся на чердак, где Арби лихорадочно пытался заправить ленту в «NTK 62»[16] проклиная на чем свет стоит узкоглазых оружейников, изготовивших столь сложный, с массой пластмассовых деталей пулемет.

— Никого не видел?!

— Нет! — Лечи залег у слухового оконца и попытался что нибудь разглядеть в опустившихся на аул сумерках.

— Вот шайтан! — Исмаилов потряс пулемет и пощелкал регуляторами, случайно поставив газоотводный механизм в режим стрельбы при низких температурах. — Патрон никак не входит!

— Дай посмотрю! — Атгиреев поднял крышку ствольной коробки. — Надо затвор отвести, — Лечи сдвинул ударник на сантиметр назад. — Вставляй...

Лента преспокойно легла на штатное место.

— Вот так! — чеченец захлопнул крышку. — Проверь!

Арби выставил ствол наружу и вдавил спусковой крючок. Пулемет отозвался короткой очередью, напоминающей стук перфоратора.

В сотне метров от Атгиреева с Исмаиловым две перебегающие через дорогу женщины вскрикнули и повалились в пыль.

У одной пули разорвали бедро и раскрошили берцовую кость. Другой кусочек свинца попал под левую лопатку, пробил легкое и вырвал на выходе из груди кусок мяса размером с кулак.

Следующий за матерью и сестрой Султан Тамаев заорал в приступе бешеной ярости, вскинул «НК ЗЗАЗ»[17] и ответил на пулеметную очередь тремя одиночными выстрелами.

Одна из пуль вонзилась в подоконник совсем рядом с головой Арби.

Исмаилов отпрянул.

Лечи проворно откатился в другую сторону, передернул затвор «Калашникова» и выпустил в темноту половину длинного сорокапятипатронного магазина.

— Они совсем рядом! — в панике крикнул Арби.

— Давай из пулемета! — приказал Атгиреев, спрятавшись под конек крыши.

Исмаилов приник к диоптрическому прицелу и полил свинцом расстилающийся перед домом сад.

Тамаев на карачках прополз мимо штабеля досок и выглянул в проем между углом дома и металлическим параллелепипедом гаража.

Мать лежала неподвижно, в сбитой до пояса юбке.

Сестра ворочалась посередине дороги, пытаясь отползти под защиту бетонного забора, окружавшего двор Бачараевых, и тоненько выла на одной ноте.

Слева вновь раздались выстрелы, но пулемет работал неприцельно и свинец лег в полусотне метров от Султана, срезав ветви нескольких яблонь.

Тамаев ужом прополз к канаве, скатился на влажное глинистое дно и нырнул в железную трубу, идущую поперек дороги на глубине полуметра.

Через полминуты он вылез наружу с противоположной стороны, пробежал до пересечения улиц, скрытый от пулеметчика земляным валом, и распластался под ежевичным кустом. У него родилась мысль выйти стрелку в тыл, но для этого ему требовалось незаметно проскочить открытое пространство двора, освещенного близким заревом пылающего сарая с сеном.

На фоне серого забора мелькнула какая то тень.

Султан навел мушку на бесформенную фигуру, крадущуюся вдоль дороги, задержал дыхание и выстрелил.

Человек рухнул как подкошенный, выронив короткий помповик с толстым стволом.

Тамаев решил не рисковать и всадил в упавшего еще треть рожка. Тело задергалось под ударами пуль, потом вдруг что то сверкнуло, и перекресток на секунду залило ярчайшее пламя взрыва сразу нескольких световых гранат

Чеченец завизжал от страшной боли в глазах, отшвырнул винтовку и схватился за голову. Многодневная слепота была ему обеспечена. Расширенные в темноте зрачки пропустили слишком много света, и поток фотонов практически выжег глазное дно.

Султан вскочил на ноги и помчался прочь...

— Вон он! — Атгиреев боковым зрением усек движение на перекрестке и перевалился набок.

АКМС затрещал, по доскам чердачного перекрытия раскатились дымящиеся гильзы.

Бегущий человек метнулся в сторону, споткнулся и ударился о бампер микроавтобуса, стоявшего у ворот.

Лечи перевел огонь ниже и с удовлетворением увидел, как пули разворотили спину мишени.

Человека бросило на землю, он забился, пытаясь отползти под днище автомобиля, потом резко выгнулся и ткнулся головой в пожухлую траву. Ноги судорожно задергались, руки вытянулись вдоль тела, и убитый замер неподвижно.

— Готов! — Атгиреев горделиво ухмыльнулся.

Исмаилов с уважением посмотрел на молодого товарища.

— Будут знать! — Лечи полез в карман за самокруткой.

* * *

Министр государственной пропаганды России укоризненно взглянул на тезку собеседника.

— Миша, ну так нельзя...

— А в чем дело? — ведущий высокорейтинговой программы «Однако» исподлобья уставился на чиновника.

— Это тебе не хиханьки хаханьки, а серьезнейшее предприятие. Руководство выразило мне свое крайнее неудовольствие.