Крестоносец (СИ)

Так уж получилось, что князь невольно сформировал в Тульском полку этот по сути языческий культ. Вырвав, само собой, из привычной канвы и поместив в христианскую обертку. Дескать, только самые достойные воины, которые до последнего вздоха соблюдали свой воинский долг, павшие в бою, не выпуская оружия из рук и так далее могут претендовать на место в небесной рати. И что лично архангел Михаил будет сии рати водить в великие баталии…

Все уланы, все рейтары и все командиры в легионе состояли из этих бойцов. Достаточно идеологически прокаченных для того, чтобы пойти до конца за Андреем. И в должной степени подготовленные дабы сделать это достойно.

Иными словами — эти люди видели суть своей жизни в смерти. Оптимально — смерти в бою. Сражаясь до последней крайности. Но не просто смерти, а достойной. Чем больше личной чести, чем больше личной доблести и умения они продемонстрируют пред ликом небес, тем лучше. И они были готовы пойти до конца…

Вторая часть войска, самая многочисленная, была представлена бывшими раба, освобожденными Андреем из плена. У этих в плане «партийной подготовке» все было не так хорошо. Но они жаждали мести.

Каждого из них в свое время «забыли» свои, не выкупая из плена.

Каждого из них в свое время османы планировали замучить на рудниках или на торговых галерах.

Год, два или три тяжелого, мучительно труда и бесславный конец. К счастью князь подоспел достаточно быстро и сумел «выкупить» их боем, избавив от трагической судьбы. Их даже не успели еще сломать, так как делалось это на местах.

Так или иначе любой из них желал взыскать должок с процентами. С османов.

Понятное дело, что далеко не каждый из бывших военнопленных так уж жаждал мести. Но Андрей никого не неволил. Кто желал — уезжал домой, если это было реально. Кто желал — оставался заниматься вполне мирными делами в самой Туле или в его крепости на реке Шат. Однако тех, кто пожелал мстить, он начал сходу прокачиваться, планируя в будущем трансформировать по типу тульского ядра.

Именно поэтому он и выступил в земли Османской Империи. Иначе не выходило зацепиться за этот психологический триггер и вывернуть сознание воинов в нужную сторону. Чтобы они, как и туляки, стремились всей своей душей встать в небесный ратный строй.

Третьим компонентом армии оказались персы. Не очень много. И, в общем-то они не имели такой уж мотивации драться насмерть. Но, видя решимость и твердость легиона, им было попросту стыдно бояться. Тем более Андрей еще и подначил их командир во время атаки на авангард. Слова эти довольно быстро «пролились» до ушей каждого перса и уже на следующий день они старались всем своим видом показать, что не боятся…

Сильнее всех нервничали бывшие пленные. Все-таки плен не проходит бесследно. Именно по этой причине Андрей старался вводить их в бой как можно позже. Ему требовалось переломить этот глубинный страх.

Обошлось.

И теперь эти самые вчерашние пленные радовались. Ликовали просто! Намного больше остальных. А представители «тульского ядра» делились с ними своей философией. Рассказывая про князя всякие «внутренние» легенды и байки. Они их и раньше вещали, да только услышать пленники их не спешили, оставаясь в известной степени себе на уме.

Но не сейчас.

Андрей выпил поднесенную ему кружечку кофе. Крепкого. Горького. Как он любил.

Прищурился от удовольствия.

Горечь… многие не понимали в чем ее прелесть, предпочитая сладость. Только не он… Он что в той жизни, что в этой жить не мог без острого и горького. И мяса…

Он отмахнулся от гастрономических мыслей. Привел себя в порядок. И отправился обходить лагерь. Навестил раненых, которые, несмотря на блистательно разыгранную партию от «козырей» все-таки имелись. Немного, но все же. А потом вышел на гребень холма, где все еще оставалась артиллерия, откуда открывался вид на довольно пасторальную картину. Часть его легиона продолжала «переваривать» османский лагерь, занимаясь экспроприацией ценного имущества. А чуть в стороне трудилась группа пленных, копая могилы…

— Вы зачем их взяли?

— Они сдавались… — пожав плечами ответил Спиридон, командир улан, что стоял рядом.

— И что мне с ними теперь делать? С собой тащить?

— Князь… это крестьяне… простые селяне, которым дали оружие. Они не воины. И убивать их было… — замолчал Спиридон, сделав неопределенный жест рукой.

— В их смерти не было бы чести, — заметил дядька Кондрат.

— Это верно, — согласился Андрей. — Ну так и не брали бы их в плен. Пускай бы бежали.

— Так они сами пришли и сдались.

— Сами? — немало удивился князь.

— Сами.

Андрей нахмурился.

Вряд ли Селим решил провернуть столь сложную многоходовую комбинацию. Ему требовалось честно разгроми Андрея в полевом сражении, а не тихо убивать. Но, мало ли, это был запасной вариант? На случай провала. И через этих «добровольных пленников» он подослал убийц, которые, дав всем привыкнув к факту покорных пленников под боком, нанесут свой удар?

Глупо. Странно.

Но именно эти мысли и пронеслись в голове Андрея, словно молнии.

— Постройка этих пленников. Я хочу взглянуть на них.