Крестоносец (СИ)

Разумеется, все это обрастало не только нарастающей квалификацией работников, но и соответствующими инструментами да оснастками. Из-за чего год от года относительно небольшое предприятие только наращивало производство, да и качество подтягивало.

Часть продукции этой мастерской шла в легион, часть — татарским контингентам, часть — в арсеналы замка Шат и города Тулы, часть — уходило в виде доли Царю, а часть, и весьма приличная, уже поступала на внутренний рынок и даже в какой-то мере просачивалось по Волжской торговле на юг — в бассейн Каспийского моря, где охотно раскупалась. В тех краях с хорошими деревянными изделиями имелся определенный дефицит. Что давало определенные перспективы для данного бизнеса. Долгоиграющие перспективы, ведь как ни крути, лук и копье еще долго останутся в ходу на очень больших территориях Азии.

Татары же и ногаи, перешедшие на службу к Царю по Туле этого всего не знали. Они просто получали хорошие щиты, хорошие легкие копья и в достатке добрые стрелы. Вкупе с приятной казенной броней и жалованием да столованием это обеспечивало их всем необходимым для службы, сделав непреодолимым препятствием для мелких отрядов разбойников всех мастей.

Вот эти вот разъезды татар отряд поляков сумел заметить издали. А потом и объехать незаметно, продвигаясь ночью. Во всяком случае им так казалось. Ведь эти разъезды не проявляли к ним никакого интереса…

Прошли кордоны.

Встали в лесу недалеко от Тулы лагерем. А в сам город отправили несколько подходящих товарищей, принятых в отряд в Литве, что по-русски славно болтали. Дабы слухи собирать…

Так и вышли на одного горожанина, в изрядной степени озлобленного на новую власть. Ведь она заставила все старые дома перестроить. Да, сильно помогла. Да что помогла — считай за свой счет построила. Но всегда есть люди, которые против только потому что можно быть против. И родное дерьмо им ближе, чем вымытая жопка. Вот и нащупали такого прекрасного персонажа. А уж через него и дело пошло-поехало.

И вот, после того, как получили наводку, поляки выдвинулись к месту предприятия… Программа максимум, которую перед ними ставили — ликвидация всей семейки, исключая Андрея, который в походе. Но то — программа максимум за выполнение которой им причитались дополнительные деньги. Минимум же подразумевал ликвидацию Марфы.

О том, что она Плантагенет, а князь Палеолог они слышали, но думали — глупые слухи, что разносят пьяные дураки по кабакам. Мало ли таких гуляет по белу свету? В их понимании что Андрей, что она — обычные выскочки, песья кровь, быдло, что возомнило себя чем-то особенным. И поэтому шли на дело не только за ради денег, но и чести ради. Дабы защитить благородное сословие от грязи, которое туда лезло со своим свиным рылом…

Так или иначе, но поляки отправились в путь. Они шли очень долго, потому что шли очень медленно. Но пришли быстро, потому что было недалеко…

Излучина.

Дуб.

Оборудованная стоянка для лодок на пути в графство.

И пара ушкуев новых там, где их и обещали. А на берегу возня.

Женщина в достаточно богатой одежде не сильно отсвечивая прогуливалась по берегу. Рядом с ней находилось еще две особи женского пола, одетых заметно скромнее. А мужчины суетились — готовили все для перекура и обеденного приема пищи.

— Добра, — кивнул их старший. — Товажише, пощекай е вшистке! Разем! Пошеду![1]

И пришпорив коня первым поскакал вперед.

А за ним и все остальные устремились, выхватывая сабли.

Женщины, как только заметили этих гостей, сразу бросились к ушкуям и, довольно лихо перебравшись через борт, спрятались там. Чтобы кто случайно саблей не задел или стрелой не подбил.

«Мавры» также отступили к ушкуям, но там их ждали копья, с которыми они приняли довольно слаженную оборону. А сквозь их пышные одежды в близи стали просматриваться доспехи. Да и про шлемы они не забыли. Они лежали наготове и их оставалось лишь нацепить, встречая незваных гостей во всеоружии.

Поляки налетели лихо да без толку. Эти рослые чернокожие бойцы уж больно ловко орудовали копьями. Вон как далеко и резко ими тыкали. Из-за чего шляхтичи просто не могли сблизиться для удара саблей. А о копейном бое в таком нападении они как-то и не думали.

Имелись луки со стрелами, но увидев столь беззащитную жертву они ринулись по привычке — в собачью свалку. Дабы уж наверняка кровь пустить. Дабы никто не ушел. А то с этой перестрелкой всякое может приключиться. Теперь же как-то замешкались, растерялись, обескураженные отпором.

Столпились перед чернокожими копейщиками.

Закрутились.

Загомонили, наперебой выкрикивая оскорбления одно другого гаже, дабы негров спровоцировать и порубить их по одному — выскакивающих. Но те не реагировали. Стояли плечом к плечу и держали фронт, ловко орудуя не очень длинными копьями, которые в их руках выглядели куда как длиннее.

— Выглендач[2]! — крикнул один из ляхов указывая саблей на другой берег Упы.

А там выезжали татары из тех самым разъездов. Десятка три.