Крестоносец (СИ)

Александр был в корне не согласен, что это нехорошо, но возражать посчитал ниже своего достоинства...

- Посматривай за сыном, Жерар, сам знаешь - молодая кровь больно уж сильно бурлит...

- Это да... Сами такими были, - усмехнулся в ответ отец Александра.

- И куда оно нас завело? - невесело улыбнулся в ответ тавернщик.

Дальнейший разговор постепенно перешёл на воспоминания прошлого - какие были цены, как рос урожай... Александр, поев, отчаянно заскучал, а из-за духоты и жары его всё сильнее тянуло в сон. Наконец, чуть не клюнув носом стол, он решился обратиться к отцу.

- Отец, разреши пройтись по городу?

- Куда ты собрался, бестолочь, - отсмеявшись над какой-то только ему и тавернщику понятной шуткой, добродушно спросил Жерар.

- На базар, отец.

- Ладно, давай. Как дело пойдёт к вечеру, сразу возвращайся.

- Конечно, отец, - склонив голову, Александр поспешил выбраться из-за стола, едва не опрокинув лавку с парой солдат и отцом.

Выслушав несколько проклятий и подколок относительно того, к кому же он так спешит, Александр, покраснев, быстро пошёл к выходу, но на полпути повернул назад. Взяв со стола, под ещё один раскат хохота, шлем, поспешил ретироваться. На улице в лицо ударил лёгкий ветерок, он полной грудью вдохнул казавшийся свежим после таверны воздух. Солнце начинало постепенно скатываться с зенита - что ж, времени у него было вполне достаточно... Ещё немного подышав, парень пошёл в конюшню.

Кое-как растолкав задремавшего после еды скакуна, Александр самостоятельно его оседлал - никогда не доверял этого дела посторонним людям. В глазах коня читался укор, видимо, он надеялся, что сможет отдохнуть. Но куда там с таким молодым и неугомонным хозяином...

Запрыгнув в седло, Александр пустил коня шагом к выходу с подворья. Горожан на улице стало поменьше - то ли из-за достаточно жаркого полудня, то ли, судя по шуму, всё больше людей собиралось на городской площади. Хотя площадью ее называть можно было с большой натяжкой - это был искусственный пустырь вокруг замка графа Раймунда, дабы, если стены города падут, было возможно эффективно обороняться и в твердыне. И, если против перепланировки города граф ничего не имел, то пустырь застраивать не давал, сколько бы ему не предлагали разбогатевшие в последние годы на торговле и производстве горожане...

Но разбивать на этом пустыре палатки для торговли не возбранялось, поэтому он быстро превратился в рынок, жизнь на котором оживала два раза в год - после посева и после жатвы... И только этот год стал исключением из правила.

Что ж, если тавернщик говорил правду, то Александр сможет уже очень скоро поучаствовать в крупной войне... Видимо, христиане собирали очередную армию для похода на север или в Иберию. И там, и там язычники не оставляли надежд подвинуть границы христианских земель... Александру так и виделось, как он скачет вместе с рыцарской лавой на противника - как всадники врезаются во вражеский строй, как рыцари прорубают себе путь вперёд, как кони сбивают с ног и стаптывают пеших солдат, уцелевших в резне...

- Ты что, ослеп, сосунок? - вырвал Александра из мечтаний грубый окрик откуда-то снизу.

Глянув, он увидел, что конь, проходя по улице, прижал очередного горожанина к стене. Ох уж эти узкие проулки... Благо, плеть висела тут же под рукой, схватив её, Александр замахнулся на обнаглевшего мужичка... Однако, посмотрев ему в глаза, передумал - человек всё же. Никогда не любил почём зря лупить безоружных.

- Пошёл вон, пока я добрый, - сказал Александр, как ему казалось, угрожающе...

Горожанин же, посмотрев мгновение на занесённую руку с плетью, пошёл дальше - от греха подальше... Александр поспешно натянул на голову шлем - так большинство смельчаков поприкусят свой язык, ведь оскорблять рыцаря не то же самое, что оскорблять отрока. Вздохнув - когда его начнут воспринимать всерьёз, парень пришпорил остановившегося было коня.

Мешочек на поясе приятно тянул вниз - Александр давно не ездил в город, давно не было менестрелей в поместье. И за это время он скопил достаточно приличные деньги. Правда, куда пойдут эти деньги, Александр ещё не решил - каждый раз на ярмарке появлялось что-нибудь интересное, сейчас он пытался угадать, что же такое будет в этот раз... Хотя на задворках души и ютилось небольшое беспокойство - ярмарка, начавшись на месяц-полтора раньше своего срока, могла быть лишь бледной тенью самой себя...

Вот гул голосов в очередной раз начал нарастать - теперь Александр мог расслышать, что он был достаточно злой. Видимо, какая-то труппа не могла справиться с развлечением толпы... Хотя такой злости Александр на своей памяти не припоминал - рокот голосов словно готов был вот-вот вылиться в бунт или массовое побоище. Постепенное нарастание, вот гул достигает своего пика и быстро стихает. Вот он снова нарастает...