Крестоносец в джинсах

— Я протестую против этого суда, — по весь голос заявил он. — Святые отцы и Николас не могут творить правосудие, ибо выносить приговоры — дело монарха. Я, ваш монарх в грядущем царстве, не позволю осудить невиновного и приговорить к смерти лучшего из моих подданных. Слушайте меня, дети Иерусалима: объявляю Рудолфа ван Амстелвеен невиновным в ереси, колдовстве и богохульстве, ибо этот благородный юноша — настоящий вождь и вернейший вассал. Обвиняю его в непочтительности, гордыне и дерзости, которые не являются преступлениями, наказуемыми смертью, — это лишь прегрешения, которые совершает каждый из нас. Посему, Рудолф ван Амстелвеен, повелеваю тебе преклонить колена перед судом, испросив у дона Ансельма прощения за те оскорбления, которые ты нанес ему сегодня.

Маленький Каролюс сделал очень ловкий ход, рассчитывая тем самым подвести дело к благополучному исходу и одновременно удовлетворить тягу зрителей к справедливому приговору. Долф поднял удивленный взгляд на Каролюса и кивнул ему; он понял, что маленький король нашел мудрый способ разом покончить с этой тяжбой. Он уже сделал шаг вперед…

Но слова Каролюса вызвали у Николаса внезапную вспышку гнева. Почести, которыми шесть недель тому назад был осыпан бывший подпасок, вознесшийся из крепостных в предводители крестового похода, собственная повозка с упряжкой волов, возможность ночевать в шатре наравне со знатью — все это донельзя вскружило ему голову. Николас вообразил, что он и впрямь самая важная персона в стане крестоносцев, их подлинный командир, каждое слово которого встречается беспрекословным подчинением. И вдруг этот своенравный коротышка посягнул на то, что принадлежит лишь ему, святому Николасу, осмелился вынести собственный приговор. Что он себе позволяет, этот мальчишка?

— Замолчи! — взорвался Николас, вскакивая на ноги.

Белое одеяние разлеталось по ветру, и языки пламени отбросили на него кровавую тень.

— Замолчи, Каролюс, твой черед не подошел еще. Ты станешь королем лишь после того, как я приведу этих детей в Иерусалим, а пока это мой крестовый поход. Я заявляю: Рудолф ван Амстелвеен виновен. Он вступил в сделку с дьяволом и в ночной тиши совершает жертвоприношения своему ужасному господину. Он принял личину юноши, одного из нас, и пытается внушить нам, что хочет помочь детям, но, по правде говоря, он делает все, чтобы сбить нас с толку и помешать нам. Виновен, виновен, виновен, трижды виновен! Я, Николас, посланный небесами, приговариваю нечестивца Рудолфа ван Амстелвеен к смерти.

Рев толпы заставил Долфа обернуться, приготовиться к самому худшему — вот сейчас огромная неуправляемая масса хлынет прямо на него! Первыми, кого он увидел, были его друзья, готовые к бою. Другие ребята воинственно напирали, вознамерившись тут же привести в исполнение приговор Николаса. Многие медлили в нерешительности. Большинство же исступленно выражало свое несогласие. При этом они тузили друг друга, толкали и молотили кулаками, крича во все горло. Внезапно голос Фредо перекрыл этот невообразимый гвалт:

— Защищайте его!

Леонардо взмахнул дубинкой и с криком: «Смерть предателям! Защитим Рудолфа!» — бросился вперед.

Долф понял, что сейчас начнется самая настоящая бойня.

— Растерзайте его в клочья! — приплясывая на камне, визжал Ансельм.

— Не прикасайтесь к нему! Ребята, поможем нашему спасителю!

Задние ряды напирали на стоявших впереди. Долф вскрикнул, но теперь уже ничто не могло помешать детям сцепиться в драке. Леонардо с дубинкой наперевес пробивался к той кучке ребят, что готовились схватить Долфа.

— Нет! — взмолился Долф.

В эту минуту среди полной неразберихи раздался звучный бас отца Тадеуша, воздевшего руки к небесам:

— Прекратите! Тихо, тихо! Не троньте его, дети. Рудолф не виновен, я докажу это.

Он повторял это, пытаясь перекричать спорящих, до тех пор, пока ребята не утихомирились. Любопытство одержало верх: всем хотелось узнать, что скажет святой отец. Охрана растащила забияк и отправила их по местам.

— Тише, тише! Дон Тадеуш будет говорить.

Шеренга факельщиков распалась — они обступили Долфа, прикрывая его от разъяренной толпы, но по призыву дона Тадеуша построились вновь. Все примолкли в напряженном ожидании, по-прежнему настороже, готовые в любую секунду снова вцепиться в противника. Каролюс вскочил со своего места со словами:

— Спокойствие! Выслушаем отца Тадеуша!

Священник все так же стоял, воздев руки, в призрачном круге света подле Долфа, затем он жестом приказал Леонардо, Франку и Петеру отойти в сторону, что они сделали с видом явного недовольства, после долгих колебаний.

Затем Тадеуш взял мальчика за руку и подвел к подножию валуна, на котором размещались судьи.

Ансельм вскинулся, чтобы одернуть монаха:

— Ты что, не слышал, что Николас уже вынес свой приговор, брат Тадеуш? Приговор окончательный, остается лишь привести его в исполнение. Для чего тебе вмешиваться в это дело?

Дон Тадеуш сбросил капюшон, блики света скользнули по выбритой макушке.