Крестоносец в джинсах

Николас протрубил в рожок. Сбор! Около семи тысяч ребят, составлявших теперь армию крестоносцев, построились длинными рядами и двинулись вдоль берега ручья к зиявшей впереди расщелине, которая открывала путь в горы. Тропинка, ведущая ребят, терялась в глубине расщелины; стайка за стайкой скрывались в ее недрах веселые, голосистые путники. Первыми туда вошли стражники под командой Леонардо. Долф вместе с Марике и Франком замыкали колонну. Между тем дорожка становилась все уже, теперь это была звериная тропа, по которой не пройти в ряд даже двоим или троим детям. В этих местах не поохотишься, а о том, чтобы ловить рыбу в бурлящем ручье, не может быть и речи. Тропинка, петляя, взлетала все выше и выше; отсюда казалось, что ручей уносится далеко-далеко вниз и пропадает в мрачной глубине. Долф следил за тем, чтобы ребята не отставали друг от друга, чтобы старшие помогали малышам перебираться через завалы камней и удерживали самых маленьких у скалистой стены подальше от края тропки, с которого так легко соскользнуть вниз, в бурные воды горного потока.

Дождь усиливался. Пара волов и те три овцы, которых гнали с собой ребята, очень скоро превратились в тяжелую обузу. Спустя два часа после того, как они вошли под своды ущелья, ребятам пришлось прикончить вола, который сломал ногу. Долф почувствовал пронзительную жалость к беспомощному ревущему животному, которое, несмотря на страдания, пыталось увернуться от ножей и топоров. Но вот животное затихло, можно было разделывать его. Николас помалкивал: гордыня мешала ему признать свою неправоту — ведь накануне он не позволил забить волов. Тушу порубили на части, и мешки с провизией стали теперь еще тяжелее.

Ребята продолжали подъем. Просвет между скалами сужался, поток бурлил все яростнее. Вода, кипя и пенясь, обрушивалась на валуны и обломки скал, а затем, словно вырвавшись из своего каменного плена, с шумом вздымалась вверх, орошая мох и редкий кустарник. Дорога была труднопроходимой, путники то и дело натыкались на огромные глыбы, скатившиеся сверху. Если шедшим в первых рядах удавалось столкнуть их, камни с грохотом летели в клокочущий поток. Многие шли босиком, едва прикрывая изможденные тела рваными лохмотьями. Они дрожали под непрерывно моросящим дождем. Тропинка взвивалась все круче. Этот медленный, нескончаемый подъем отнимал у ребят все силы. Те, кто шел в хвосте колонны, нетерпеливо подталкивали передних. Кто-нибудь постоянно спотыкался, налетал на острые камни, на колючий кустарник, царапая незащищенное лицо, руки или ноги. Толпа растянулась на многие километры, и Леонардо, который держался впереди, понятия не имел о том, что творилось сзади. Он сталкивал с дороги громадные камни, используя свою дубинку в качестве рычага. Вслед за ним продирался сквозь сплетающиеся ветки Виллем, плечистый парнишка с топором в руках; он отрубал ветки, расчищая путь, а уж за ним тянулись остальные. Кто весело галдел, кто хныкал, но каждый стремился помочь товарищу, подбодрить, напомнить о потоке, несущем свои воды в опасной близости от извилистой тропки, об острых выступах и торчащих из-под земли сучковатых корневищах.

Николас, Ансельм и Йоханнес, двигавшиеся в середине шеренги, понукали и поторапливали детей.

— Мы должны выйти из ущелья до наступления темноты, — твердил Ансельм. — Вперед, вперед, дети, здесь нельзя оставаться на ночь!

Это все понимали и без него. Никто не знал, далеко ли еще до выхода из расщелины, которой, казалось, нет конца. Чем выше поднимались путники, тем круче вздымались над ними горы, а тропинка все бежала вверх.

К полудню движение колонны застопорилось в узкой теснине. Николас сам вел оставшегося в живых вола, который теперь застрял в проходе и никак не мог выйти. Ребята тянули вола, колотили палками, но животное лишь в испуге мычало и упиралось пуще прежнего. Овцы, хотя и не отличались подобной строптивостью, тоже задерживали идущих; терзаемые голодом, они останавливались на каждом шагу, чтобы поглодать придорожный кустарник.

Во времена Долфа среди этих хребтов прямо над горным потоком нависало асфальтированное шоссе, теперь же лишь узкая звериная тропа петляла между выступами скал, зимой ее полностью скрывали снежные лавины.

Отвесные кручи вселяли ужас в души путешественников. У подножия еще попадался редкий кустарник, а то и худосочное деревце, но, продолжая подъем, ребята видели перед собой одни лишь голые скалы, изрезанные трещинами да изредка оживляемые водопадами. На всем пути они не повстречали ни единого человека. Острый глаз Долфа улавливал движение каких-то животных на самой вершине гор. «Неужто серны?» — изумлялся он. Над тесным каньоном парили гигантские стервятники, каких ему еще не приходилось видеть. Вспоминались картинки из книг, прочитанных в другой жизни. Беркуты, что ли?

В двадцатом веке беркуты принадлежали к исчезающим видам пернатых, зато здесь они были подлинными хозяевами Альпийских гор.

Каролюс не мог упустить такую возможность. Он прицелился, но стрела, не пролетев и половины расстояния, беспомощно опустилась в воду.