Крестоносец. За Гроб Господень

— Я принес хорошую весть, — повторил он.

Элеонора извинилась и приподнялась в постели. Теодор слегка наклонил набок голову, прислушиваясь к радостным крикам, зазвеневшим в лагере.

— Эта добрая весть — объяснил он, — заключается в следующем. В разрушенный порт Яффа зашли двадцать генуэзских галер и попросили «Армию Господа» о помощи. Конечно же, наши предводители пришли в восторг. Флот обеспечит их древесиной, а может быть, даже продовольствием и водой. К побережью были отправлены два отряда рыцарей и лучников под командованием Раймунда Пиле. Кавалерия противника атаковала их. Но Пиле и его воины отразили эту атаку и въехали в порт Яффа, везя с собой на седлах щиты и накидки поверженных врагов. Генуэзские моряки радостно приветствовали наших воинов. Несколько дней они курсировали вдоль побережья, разыскивая «Армию Господа». Раймунд рассказал им о лишениях, которые мы претерпеваем, и моряки немедленно организовали угощение из хлеба, вина и жареной рыбы. Франки и генуэзцы сели вместе в зале без крыши в замке Яффы, освещенном фонарями, кострами и свечами. Наполнялись и опустошались блюда и бокалы. Даже смотровых с кораблей — и тех пригласили, чтобы им досталась их доля яств. — Теодор пожал плечами. — Они слишком увлеклись пиршеством. Египетский флот, находившийся далеко в море, заметил огонь фонарей и костров, освещавших замок, и, неслышно подкравшись поближе, заблокировал вход в бухту. Когда забрезжил рассвет, генуэзцы поспешили к своим кораблям, однако увидели, что дать бой нет никакой возможности. Все, что можно было сделать, — это снести с галер на берег столько оружия и припасов, сколько они в состоянии были захватить. Именно в этом, — пояснил Теодор, кивнув головой в сторону лагеря, — и заключается хорошая новость.

Сначала Элеонора не могла понять, почему Теодор считал эту новость хорошей. Положение продолжало ухудшаться. Каждый день с восходом солнца шатер буквально раскалялся, и она просыпалась вся в поту после тревожного сна. По оврагам и долинам свистели порывистые ветры, приносившие тучи пыли из глубин окружавшей город пустыни. Воды по-прежнему было очень мало. Бурдюки с протухшей водой, доставляемой на верблюдах, стоили баснословно дорого, и эта вода мало облегчала ежедневные тяготы, переносимые и Элеонорой, и другими. Глаза краснели, глотки распухали, а над лагерем висел тяжелый запах разлагающихся трупов животных. Стали поступать сообщения о том, что на стада скота, отведенные на лесистые холмы, нападают турки, которые также всячески препятствовали любым попыткам найти воду. Некоторые дезертировали. Добравшись до реки Иордан, дезертиры искупались в ней и взяли с собой немного тростника в подтверждение того, что они завершили свое паломничество, однако куда им было идти? Турки рыскали по окрестностям и надежно блокировали порт Яффа.

Тем не менее заверения Теодора сбылись. В конце июня с холмов начали поступать первые партии древесины, которую доставляли на повозках мулами и верблюдами или же на спинах людей. Готфрид Бульонский приказал генуэзцам, чтобы те помогли разделывать древесину и плести канаты для катапульт. Таким образом, нашлось применение для тех молотков, скоб, гвоздей и топоров, которые они забрали со своих кораблей. Инженер Готфрида, Гастон Беарнский, был назначен старшим над рабочими, а генуэзского мастера Вильгельма Эмбриако прикомандировали к графу Раймунду Тулузскому. Работа нашлась для каждого. Элеонора носила дерево и вязала канаты. В лагере появилось множество устрашающих осадных орудий, похожих на жутких чудовищ из потустороннего мира. Среди них были: тяжеленный таран с железным наконечником, защищенный плетеной крышей из акации; огромные катапульты с массивными метательными чашами; многочисленные штурмовые лестницы, а также плетеные переносные щиты, под защитой которых солдаты могли приближаться к стенам. Граф Раймунд переместил свои отряды на юг к Сионским воротам и сосредоточил свои усилия на засыпке рва, пообещав небольшую сумму денег каждому, кто принесет хоть три камня для этой цели. За три дня и три ночи часть рва была засыпана. Было заготовлено еще больше мантилий. Каждый рыцарь был обязан приготовить два щита и одну лестницу. Катапульты и баллисты были поставлены на колеса, чтобы они могли маневрировать. Были сооружены так называемые «свиньи» — длинные, похожие на сараи укрытия для саперов, занимавшихся подкопами и разрушением стен.

Однако все сходились на том, что стены следует преодолевать сверху, а не подкапывать и разбирать. Основные же свои надежды франки возлагали на снабженные колесами устрашающие осадные башни, которые можно было придвигать к стенам. Каждая такая башня имела три этажа. На нижнем находились люди, толкавшие ее вперед, второй же этаж, построенный вровень с парапетом иерусалимских стен, предназначался для того, чтобы с него рыцари могли перебраться на стену, а на третьем этаже находились лучники, прикрывавшие наступление рыцарей.