Крестоносцы

— Сейчас скину. Как тебя там называли? Я вроде слышал, — Уитенборн слегка прищурился.

— Где?

— Да, там, у магазина. У меня окно из-за духоты открыто. Кое-что и долетает. Внучка волшебника Гэндальфа? Можно сказать, ты продолжаешь свое дело. Волшебник Гэндальф за работой. — Он нажал на кнопку клавиатуры. — Все, послал. Иди принимай и действуй.

* * *

В городской больнице Эль-Кута Джин только начала оперировать мальчика с проникающим огнестрельным ранением спины. Его задели при перестрелке у мечети. Мальчик разносил газеты и не успел вовремя спрятаться. Теперь он лежал под наркозом на операционном столе, освещенный сверхсовременным бестеневым операционным светильником с видеокамерой, монитором для записи и демонстрации проводимых процедур, привезенным из Великобритании в рамках гуманитарной помощи.

— Раневой канал довольно глубокий, — заметил доктор Фарад, осматривая пациента, — мне кажется, во избежание попадания инфекции надо ушивать.

— Ушивать нельзя, — отрицательно качнула головой Джин. — Пулю выпустили из винтовки М-60, не из АК. Его одинаково могли задеть как патруль, так и боевики. У них благодаря черному рынку М-60 тоже частенько попадается. Калибр пули меньше, центр тяжести смещен к хвостовой части. Положение пули в полете по этой причине неустойчивое. Когда она попадает в ткани, то начинает кувыркаться и наносит гораздо больше повреждений, чем пуля из АК. В результате окружающие ткани повреждаются на значительном расстоянии от стенок раневого канала. Сначала нам необходимо все досконально осмотреть и вычистить, иссечь негодное, а потом уже наносить швы. Иначе начнется процесс заражения.

— Судя по симптомам, оно уже начинается, — ответил доктор Фарад. — Вот взгляните — мышцы вокруг раневого канала характерно подергиваются. Речь идет о столбнячном спазме, ведь у него наверняка нет противостолбнячной прививки.

— Не уверена. — Джин прикоснулась инструментом к оголенной спине мальчика. — Видите, кожа неподвижна, а при столбняке судороги возникают в любом месте при самом незначительном раздражении. Я согласна, исключать ничего нельзя, в том числе и развитие столь распространенной здесь инфекции. Возможно, речь идет о начальной стадии. Михраб, — она повернулась к сестре, — надо ввести противостолбнячную сыворотку. Половину дозы разведи изотоническим раствором один к десяти и введи внутривенно, а вторую половину — внутримышечно. Повторный укол сделаем часа через три после операции.

— Госпожа, к вам опять приехали… эти… — в операционную заглянул Ахмет. — Требуют вашего немедленного выхода.

— Я понимаю. — Джин повернулась. — Одну минуту. Доктор Фарад, — она обратилась к помощнику, — пожалуйста, самым тщательным образом иссекайте края раны. Надо удалить все нежизнеспособные ткани, и лишь потом начинайте накладывать первичный шов, но не затягивайте нити, а оставьте свободными. Мы их завяжем дня через три-четыре, ведь надо посмотреть, как будет развиваться инфекция. Рану хорошенько обработайте антисептиками и тампонируйте.

— Хорошо, госпожа.

— Михраб, введите антибиотик и иммуностимулирующий препарат.

— Я все сделаю, госпожа.

— Я сейчас вернусь.

Сдернув с лица марлевую повязку, Джин вышла в предоперационную. Около двери на стульях сидели три боевика, чьи лица скрывали пятнистые платки. У двоих в руках она увидела гранатометы.

— Госпожа, аятолла просит вас приехать.

Когда Джин вошла, один из боевиков встал. По голосу она узнала молодого человека, отвозившего их с Михраб в клинику после ее последнего визита к Удею.

— Что-то случилось? — серьезно спросила Джин. — Раненому стало хуже?

— Не совсем, госпожа, — ответил боевик. — Он пришел в сознание и даже начал немного есть, но все время жалуется на боли в животе. Аятолла волнуется, не остался ли там кусок удаленного прута.

— Исключено. — Джин решительно покачала головой. — Я все обследовала самым тщательным образом, и ничего остаться не могло. Впрочем, не исключено развитие воспаления. Хотя все надо смотреть на месте. Сейчас мы соберемся. Ждите в машине. Сколько раз я просила, — она строго показала на оружие, — не тащить подобные гадости в предоперационную. Если вы боитесь нападения, то оставьте вооруженных людей в коридоре на охрану, а сюда пусть заходит кто-нибудь один. Здесь нет никого, кроме меня, Михраб, доктора Фарада и двух известных вам санитаров. Кого бояться? Сколько инфекции на этих стволах, я даже представить не могу. Здесь ослабленные люди, можно сказать, между жизнью и смертью.

— Простите, госпожа, — явно смутился боевик.

Джин вернулась в операционную.

— Михраб, — подозвала сестру, — собери наш медицинский саквояж. Сейчас снова поедем навестить нашего подпольного больного.

— Опять туда? — спросила Михраб с затаенным испугом.