Крестоносцы космоса. Долгая дорога домой.

Самые большие здания принадлежали факультету языкознания потому, что экзотические языки необходимы при создании более мощных, чем обычные, заклинания (вот почему сюда приезжает так много студентов из Африки, Азии — чтобы изучить американский сленг). Но есть здесь и два здания английского языка — искусствоведческий колледж и колледж инженерного стихосложения. Поблизости — здание Торбантропологического факультета, где всегда демонстрируются интересные выставки, посвященные иностранной технике. В этом месяце — техника эскимосов, в честь приезда шамана антекоков, доктора Айингалака. В стороне — заботливо окруженный оградой факультет Зоологии. Забор потому, что там помещены длинноногие и длиннорукие бестии. Они вряд ли могут быть названы приятными соседями. Медицинский факультет обзавелся великолепным новым исследовательским центром — дар Фонда Рокфеллера. Из этого центра уже вышли такие изумительные изобретатели, как поляроидные фильтрующие линзы, которые дают возможность тем, кто поражен дурным глазом, вести нормальный образ жизни.

И это только начало!

Юридический факультет казался безлюдным. работают юристы всегда в ином мире.

Я пересек бульвар, миновал маленькое мрачное здание корпуса физических наук. И подошел как раз вовремя, чтобы меня приветствовал доктор Грисволд. Он медленно спускался вниз по ступенькам — маленький, высохший человечек с козлиной бородкой и веселым голубыми глазами. В блеске этих глаз, в глубине их, таилось смешанное с болью изумление. Он походил на ребенка, который никак не может до конца понять, почему никто, кроме него, не интересуется игрушками.

— А, мистер Матучек, — сказал он. — Пришли поприсутствовать при Игре?

Я кивнул (не особенно любезно). Но мы шли вместе, и мне пришлось быть вежливым. Не для того, чтобы подлизаться на всякий случай. он вел у меня занятия по физике и химии, но это — как раз пустяки. Мне просто не хотелось обижать этого милого и одинокого старого чудака.

— Я тоже, — продолжал он. — Насколько понимаю, организаторы что-то задумали. Впервые будет нечто захватывающее.

— Вот как?

Он дернул головой и по-птичьи посмотрел на меня:

— Если у вас какие-нибудь затруднения, мистер Матучек… Если в моих силах помочь вам… Знайте, что я сделаю все, что в моих силах.

— Все прекрасно, — соврал я. — Во всяком случае, благодарю вас, сэр.

— Человеку зрелого возраста нелегко вернуться к учебе.

Да еще когда его окружают хихикающие юнцы. я не забываю, как вы помогли мне в этом… м-м… нехорошем… э-э инциденте в прошлом месяце. Поверьте, я очень вам благодарен.

— О, пустяки, черт возьми. Я здесь, чтобы получить образование и чтобы быть вместе с Вирджинией Грейлок. Но теперь это невозможно.

Мне не хотелось перекладывать груз своих забот на его плечи. У него был достаточный запас своих собственных.

Грисволд вздохнул. Очевидно, он чувствовал мою отчужденность.

— Я часто ощущаю себя таким ненужным, — сказал он.

— Что вы, сэр, — ответил я со старательной искренностью. — Как бы стала в Мидгарде (Мидгард — по древнескандинавским сказаниям — земля, отведенная для жизни человека), ну… скажем алхимия практической наукой, не будь она с начала и до конца основана на ядерной физике? Ведь в противном случае алхимик мог бы неожиданно для себя получить смертоносный радиоактивный изотоп. Или вещество, которое уничтожило бы половину округа.

— Разумеется, разумеется. Вы прекрасно все понимаете.

Вы все знаете о нашем мире. Во всяком случае больше, чем я. Но, студенты… ладно, думаю, что это естественно. Им хотеться, что бы — сказал несколько слов, сделал несколько пассов и получил то, чего желаешь. Именно таким образом. Не докучая себе ни изучением санскритской грамматики, ни периодической таблицы. Они не понимают, что никогда нельзя получить чего-то из ничего.

— Поймут. Они повзрослеют.

— Даже администрация в этом университете просто не понимает потребности физической науки. Как раз сейчас в Калифорнийском установлен философский камень на биллион вольт. А здесь… — Грисволд пожал плечами. — Извините меня.

Я сам не люблю жаловаться.

Мы вышли к стадиону. Я отдал ему свой билет, но отказался от очков ночного видения. У меня сохранилось колдовское зрение, полученное во время базисного обучения. мое место оказалось на тринадцатом ряду между студенточкой с мордочкой первокурсницы и старшекурсником. Мимо проплыл одушевленный лоток и я купил горячих сосисок, и взял напрокат хрустальный шар. Но шар мне нужен был не для того, чтобы в деталях видеть игру. Я пробормотал над ним, заглянул и увидел Джинни.