Крестоносцы на Востоке

По-разному отразились захватнические рыцарские предприятия, совершавшиеся под религиозным знаменем, на судьбах отдельных западноевропейских государств. Отток в восточные страны множества "голяков" и "безземельных", а также наиболее ревниво оберегавших свою независимость крупных сеньоров до некоторой степени благоприятствовал политической консолидации Франции под властью ее государей. Этому способствовал и рост национального самосознания, отчасти тоже обусловленный Крестовыми походами: ведь именно французы составляли основные контингенты их участников. Напротив, будучи органической составной частью экспансионистского курса империи Гогенштауфе-нов, стремившихся к установлению мирового владычества, те же Крестовые походы еще более усугубили негативные последствия этого курса для Германии, форсировав возобладание в ней децентрализующих тенденций, ускорив распад Германии на самостоятельные территориальные княжества. Зато государства Пиренейского полуострова добились — не без поддержки крестоносцев — определенных успехов в отвоевании земель у арабов: Крестовые походы временами тесно переплетались с реконкистой и подчас их участники превращались в ее ударную силу, как это случилось, например, в 1147 г. (Второй Крестовый поход).

От Крестовых походов несомненно выиграли Венеция и Генуя. Правда, к концу XIII в. они потеряли свои опорные пункты на сирийско-палестинском побережье, но еще длительное время в их руках оставалась огромная колониальная держава, которую денежные люди североитальянских республик сумели создать, помогая крестоносному рыцарству в его завоеваниях. Впрочем, по традиции в оценке значения этого фактора перспектива нередко смещается: многие историки считают, что именно с итальянским коммерческим преобладанием в Средиземноморье связан наблюдавшийся в XII–XIII вв. расцвет левантийской торговли; привилегированное положение итальянских, южнофранцузских и каталонских купеческих колоний в Сирии якобы обеспечивало им хотя и преходящие, но значительные торговые преимущества и возможности наживы.

С этим мнением трудно согласиться. Торговля действительно занимала важное место в экономической жизни государств, созданных крестоносцами. Мусульмане иронически высказывались по поводу сребролюбия западного купца: если бы даже он лишился одного глаза, то и тогда продолжал бы приезжать на Восток, чтобы вести свои дела. Однако интенсивная торговая деятельность генуэзских, венецианских, марсельских, каталонских и других денежных людей на Леванте обязана была своим значительным размахом главным образом внутреннему экономическому развитию Европы в XII–XIII вв. и в гораздо меньшей степени — привилегированному статусу их торговых колоний во франкских государствах. Так, по подсчетам французского востоковеда К. Казна, количество торговых сделок, заключенных в 1100–1170 гг. между венецианскими и восточными купцами в Александрии, превышало число сделок в Акре, а в Константинополе оно было приблизительно таким же. Это значит, что Александрия и Константинополь, т. е. города, не находившиеся под властью крестоносцев, в XII в. по своей значимости — в качестве центров левантийской торговли — превосходили портовые города франкских государств. Примечательно, что с течением времени западноевропейские негоцианты стали все чаще подписывать взаимовыгодные коммерческие соглашения с Египтом и другими мусульманскими государствами, увидев в этом более надежную (по сравнению с колониальными привилегиями) основу для своего делового преуспеяния. Не случайно и со стороны купечества в XIII в. тоже постепенно падал интерес к крестоносным предприятиям, ибо они только препятствовали систематическому извлечению барышей из левантийской торговли.

Имели ли Крестовые походы прямые социальные последствия? Главным участником этих войн выступало рыцарство. Его крестоносные контингенты были в целом весьма обширны. Число же наиболее знатных феодальных семейств, которые поддерживали устойчивые связи со Святой землей, напротив, представляется сравнительно небольшим, да и вообще численность "благородных" крестоносцев, прочно осевших на Востоке, видимо, не соответствовала ожиданиям их вдохновителей. С конца XII и в особенности с начала XIII в. многих сеньоров гораздо более манили к себе византийские земли; приток аристократических выходцев с Запада в сирийско-палестинские государства крестоносцев пошел на убыль. Кроме того, немалая часть рыцарей со временем нашла выход своей воинственности, вступая в военно-монашеские ордены, деятельность которых была связана не только с защитой Латинского Востока. Во всяком случае, для феодального класса Западной Европы Крестовые походы означали гигантское кровопускание: ведь даже самые скромные успехи на Востоке стоили больших жертв. В результате — и это главное — Крестовые походы повлекли за собой перемещения, порой весьма заметные, в распределении земельной собственности в странах Запада. В частности, уход рыцарей "за море" способствовал расширению церковного землевладения.