Крестоносцы. Полная история

Филипп Август, отчалив с Сицилии ранней весной и не попав в переделку на Кипре, оказался у Акры раньше Ричарда — 20 апреля 1191 года. Он привел с собой шесть кораблей и многих славных французских аристократов, в том числе ветерана крестоносного движения Филиппа, графа Фландрии, и Гуго, герцога Бургундии. Изможденная армия у стен города обрадовалась их появлению: по словам одного французского автора, Филиппа встречали будто «ангела господня»[588]. С его приходом осада немедленно оживилась: французские инженеры принялись строить батарею баллист, чтобы днем и ночью бомбардировать Акру камнями; французские саперы начали рыть туннели под стенами, а обычные паломники взялись засыпать городской ров чем придется, стараясь выровнять площадку для лестниц и осадных башен. Из уст в уста передавался рассказ об одной женщине-христианке — имя ее, к сожалению, не названо в источниках, — «которая трудилась без передышки… попутно подбадривая других». Автор Itinerarium Peregrinorum приводит мелодраматические подробности ее истории:

Пока эта женщина утаптывала землю, которую принесла, турецкий стрелок выстрелил в нее дротиком [т. е. из арбалета], и она, скорчившись, упала. Она лежала и стонала от сильной боли, а когда ее муж и многие другие подбежали к ней, она, рыдая, слабым голосом умоляла [их] об услуге…

Женщина попросила, чтобы после неминуемой смерти тело ее вместе с землей и камнями бросили в ров, чтобы она «знала, что жила не зря»[589].

Ричард со своими английскими крестоносцами прибыл к Акре 8 июня, и встретили его даже с бóльшим ликованием, чем Филиппа, который ненадолго поставил требования этикета выше личных обид и помог королеве Беренгарии сойти на берег. Воины армии крестоносцев торжествовали; ревели трубы, рожки, дудки, звучали песни, и вино лилось рекой. В честь праздника разожгли огромные костры. «Всех переполняла надежда», — писал Амбруаз[590]. И повод был: Ричард привел с собой двадцать пять галер и тысячи солдат, а также привез бочки, полные денег, которые он щедро раздавал осаждающим. Еще до высадки в Акре флот Ричарда потопил огромный корабль Айюбидов, который шел к Акре с намерением прорвать морскую блокаду, и уничтожил при этом почти тысячу пехотинцев, семерых эмиров, большой запас оружия, сотню верблюдов и две сотни ядовитых змей, которых мусульмане собирались использовать в качестве оружия. «Король выделялся среди живших в то время своей храбростью, хитроумием, твердостью и выносливостью, — писал Ибн аль-Асир. — В его лице на мусульман обрушилось невиданное бедствие»[591]. Ему вторил Ибн Шаддад: «Король Англии был очень сильным, бесстрашным и решительным человеком»^{131}[592].

Усилению армии крестоносцев войсками Ричарда несколько помешал тот факт, что в середине июня и его, и Филиппа уложила в постель лагерная лихорадка и странная, похожая на цингу болезнь, которую называли «арнальдией» и из-за которой у крестоносцев выпадали волосы, ногти и зубы. Благородный Саладин, узнав об этом, наладил ежедневные поставки льда и свежих фруктов в лагерь крестоносцев. Однако крестоносцы не ответили взаимностью на его щедрый жест. Весь июнь бушевали артиллерийские дуэли: двум гигантским катапультам крестоносцев по прозвищу «Несносный сосед» и «Божий камнемет» противостояла катапульта, стоявшая на вооружении у городского гарнизона; эту называли «Несносный кузен». Саперы рыли под стенами тоннели, стараясь обрушить укрепление под названием «Проклятая башня». Обороняющиеся сжигали осадные орудия греческим огнем. Все это время не утихал привычный обмен оскорблениями и мелкие стычки, и ни одна, самая незначительная победа не считалась недостойной торжества. Ибн Шаддад с ликованием сообщал, что двое сицилийских слуг Иоанны, которые, как и многие сицилийские дворцовые евнухи, были тайными последователями ислама, дезертировали и перебежали в лагерь Саладина. Он же описал удивление султана, когда тому поднесли в качестве трофея деревянный лук, принадлежавший женщине-крестоносцу, которая сражалась, закутанная в яркую зеленую накидку. Отражая натиск армии Саладина на лагерь осаждающих, она ранила нескольких солдат султана, пока «превосходящие силы» не сразили ее[593].