Крестоносцы. Полная история

При всех затраченных усилиях план Санудо реализован не был. Несмотря на потрясение 1291 года и желание отвоевать государства крестоносцев, о чем громко и гордо заявляли при папском дворе и при дворах европейских королей, экспедиция, которой жаждал Санудо, — «большой поход», как его называли, — так и не состоялась. На горизонте маячил XIV век, и привлекательность массового движения крестоносцев стремительно тускнела. Да, Святой землей теперь владели мамлюки, и христианам ездить туда было опасно, но доступ в Иерусалим для паломников не был закрыт — когда дело касалось сбора пошлины за вход в город и возможность помолиться в святых местах, бахриты были скорее прагматиками, чем догматиками. За Гробом Господним с официального дозволения мусульманских властей присматривали францисканские монахи, у которых с 1335 года в Святом городе был собственный монастырь. И пусть мечта овладеть Иерусалимом все еще будоражила христианские сердца, западные рыцари, жаждавшие поучаствовать в искупительной (или любой другой) войне, без труда могли найти таковую поближе к дому. Над Европой уже сгущались тучи новых, нерелигиозных конфликтов — таких как Столетняя война между Англией и Францией, в которую время от времени втягивались и соседние страны: Шотландия, Фландрия, Арагон, Кастилия, Португалия. Продолжалась Реконкиста, а также разнообразные папские войны и сражения с язычниками Северной Европы. Крестовые походы и крестоносцы уходили в другие места.

Еще за несколько десятилетий до того, как Санудо засел за свой труд, центр тяжести движения крестоносцев переместился с Латинского Востока в западное Средиземноморье. На Апеннинском полуострове и в Сицилии, где папство десятилетиями воевало с соседними державами (наглядный тому пример — конфликт с династией Гогенштауфенов), крестовым походом объявляли чуть ли не любую войну. К этому инструменту обращались уже не ради массового покаяния или освобождения Христовой вотчины, но как к инструменту набора контрактников, чьи услуги можно было оплачивать снятием епитимьи и отпущением грехов. В XII веке папы, пытаясь застращать светских владык и вынудить их подчиняться эдиктам, без долгих раздумий пускали в ход духовное оружие отлучения от церкви и интердикта. К концу XIII века таким оружием стал крестовый поход. С 1250-х годов и далее крестовые походы велись не только против старых врагов в Восточном Средиземноморье — монголов, мамлюков и схизматиков-греков, но и против противников папы на Западе: против потомков Фридриха Гогенштауфена Конрада, Манфреда и Конрадина Сицилийского; против сторонников Гогенштауфенов братьев Эццелино и Альберико да Романо, сеньоров Падуи и Вероны; против военного поселения в Лучере в южной Италии, где жили мусульмане, выселенные с Сицилии и присоединенные к армиям Гогенштауфенов (проповедники папы называли их «змеями», обитающими в «пещере греха»); против группы кардиналов, разругавшихся с папой Бонифацием VIII; а в 1309 году даже против Венецианской республики[803].

Такой хаотичный выбор целей крестовых походов порождал массу абсурдных ситуаций, но апофеозом абсурда стали события 1284–1285 годов, когда папа Мартин IV попытался наказать короля Арагона Педро III за то, что тот вторгся на Сицилию, посягнув на права избранного папой претендента на корону, французского принца Карла Валуа^{162}. Мартин объявил крестовый поход против Педро, предварительно заручившись поддержкой французской короны. Для Педро превратиться в объект крестового похода было столь же нелепо, сколь и невероятно. В юности он сражался вместе с отцом Хайме I в войнах по освобождению Валенсии от власти мусульман. У смертного одра отца в 1276 году Педро поклялся «выгнать всех мавров из королевства Валенсия, потому что все они изменники»[804]. В 1281 году, готовясь вторгнуться на Сицилию, он сражался с мусульманами в Ифрикии[805]. Но согласно булле, изданной папой Мартином IV, он вдруг оказался не защитником христианства, а грешником и врагом церкви, заслуживающим лишь поругания со стороны верующих[806]. В итоге крестовый поход против Педро Арагонского (с 1285 года он велся уже против его сына Федериго, который продолжил борьбу отца за Сицилию) не увенчался успехом: по Кальтабеллотскому договору, подписанному в августе 1302 года, остров Сицилия оставался в руках арагонцев, а власть в королевстве в материковой Италии — которое теперь называлось Неаполитанским — перешла к Карлу. И это был не единственный случай, когда французский король и папа-француз объединились, чтобы атаковать, а не поддерживать преданных христиан-крестоносцев, которых они считали опасным расходным материалом. И в этом смысле самой горькой и поразительной стала участь, постигшая тамплиеров после катаклизмов 1291 года.