Крестоносцы: Полная история

Если поездка Гуго на Запад увенчалась громким успехом, то его возвращение на Восток в 1129 году, по окончании собора в Труа, было далеко не таким триумфальным. Набрать людей и заручиться неоценимой поддержкой для своего ордена ему удалось, но вот гарантировать успех крестового похода, для которого он вербовал воинов, было не в его силах. Добровольцев он отыскал немало – и многих удалось привлечь благодаря связям семейства Монтлери, которое числило Балдуина своим родственником{345}. Значительная часть из них добиралась до Иерусалимского королевства вместе с Фульком Анжуйским – как, скорее всего, и сам Гуго. Но как сообщает автор «Англосаксонской хроники», когда все эти толпы добровольцев оказались на Святой земле, они были «прискорбным образом одурачены»{346}. Гуго обещал им большую войну, а кончилось все одной-единственной незадавшейся и по большому счету позорной кампанией.

В 1125 и 1126 годах Балдуин II, который после разгрома на Кровавом поле передумал нападать на Алеппо, сделал пару пробных вылазок в сторону Дамаска и окрестностей, в обоих случаях задействовав небольшое войско, собранное в Иерусалимском королевстве. И хотя во второй из этих кампаний ему удалось втянуть Тугтегина в бестолковую и ничем не закончившуюся битву, к захвату города он не приблизился ни на йоту. Король утвердился во мнении, что взять Дамаск можно лишь при помощи армии, сопоставимой по размеру с той, что четверть века назад, когда он был еще молодым человеком, штурмовала Антиохию и Иерусалим. Именно за такой армией Гуго де Пейна с компанией и послали на Запад, а Балдуин твердо решил дождаться их возвращения, прежде чем снова пойти на Дамаск. Он так настроился тянуть время, что упустил шанс захватить Дамаск даже тогда, когда больной и измотанный многими военными походами Тугтегин умер{347}. (Это произошло 12 февраля 1128 года.) Балдуин не воспользовался моментом перехода власти к новому атабеку, сыну Тугтегина Тадж аль-Мулюку Бури, и задним числом это его решение кажется ошибочным. Но король ждал возможности выставить против врага, как сказал Ибн аль-Каланиси, «большое войско»{348}. Поздней осенью 1129 года, когда Гуго вернулся на Восток вместе с новыми крестоносцами, пришло время действовать.

Путешественник аль-Мукаддаси называл Дамаск «столицей Шама». Город славился дворцами и обелисками, возведенными еще во времена Омейядов; жемчужиной среди них была великолепная городская мечеть, построенная в VIII веке: это большое и ослепительно красивое здание, украшенное золотым орнаментом, считалось четвертым по святости местом исламского мира. Город, который вырос вокруг мечети, также был очень приятным местом: улицы его пересекают каналы, и в нем сплошь сады и деревья, как писал аль-Мукаддаси, который нахваливал заодно отличные бани и фонтаны Дамаска и порядочность его граждан (единственным серьезным недостатком горожан он считал прискорбное пристрастие к жесткому мясу и черствому хлебу){349}. Для франков, которых мало занимали мечети, но много – священные реликвии и стратегически расположенные торговые города, это был крайне соблазнительный трофей. Рынки Дамаска обслуживали шелковые пути, связывавшие китайские мастерские с Византией и Западной Европой. К тому же говорили, что под одной из колонн великой мечети покоится голова Иоанна Крестителя.

В конце ноября Балдуин выступил в поход с армией, которая, по оценкам Ибн аль-Асира, состояла из двух тысяч рыцарей и пехоты без числа{350}. Сопровождал его внушительный отряд новых предводителей крестоносцев: там был новоиспеченный зять короля Фульк Анжуйский, молодой Боэмунд II Антиохийский, который в 1128 году прибыл наконец на Восток, чтобы вступить во владение княжеством усопшего отца, испытанный в боях Жослен Эдесский и Понс, граф Триполи. Крестоносцы знали, что в Дамаске у нового атабека Бури было много проблем. Крупное восстание низаритов (секты ассасинов), живших в Дамаске, вылилось в массовые беспорядки и уличный самосуд. Распятые трупы низаритов свисали с зубчатых стен города, а обугленные останки бывшего визиря Абу Али, которого обезглавили за предполагаемые сношения с низаритами, лежали на груде мусора близ цитадели. Бродячие собаки много дней угощались человеческими трупами{351}. Низариты, которым удалось бежать из города, искали защиты у латинян и в качестве жеста доброй воли сдали им близлежащую крепость Банияс. Выйдя из Банияса, армия франков разбила лагерь в 10 километрах к югу от Дамаска, возле Дарайи, в местечке под названием Деревянный мост. По легенде именно здесь, по пути в Дамаск, фарисей Савл увидал слепящий свет, который подтолкнул его к обращению в христианство. В историю Савл вошел как апостол святой Павел{352}.