Крестоносцы социализма

Кроме сборника Богучарского «Государственные преступления в России», только за 1906 г. были изданы отдельными книгами отчеты еще о четырех процессах: Веры Засулич, «16-ти», «20-ти» (тоже под редакцией Богучарского), 1 марта 1881 г.[103], а также обвинительный акт и речи подсудимых по делу «17-ти»[104]. Для сравнения: за все 74 года Советской власти были изданы отчеты только о двух политических процессах народников – по делам Дмитрия Каракозова и Александра Ульянова[105]. Очень много (буквально десятками) печатались в 1906 – 1907 гг. на страницах журналов, сборников и отдельно воспоминания революционных народников. Этот жанр источников наиболее субъективен. В том, что он раскрывает перед читателем индивидуальность автора, есть, конечно, и сильная сторона, но есть и слабости: чрезмерно личное восприятие событий, преувеличение собственной роли, ретроспективность и ошибки памяти (особенно, если воспоминания пишутся много лет спустя после содеянного). Поэтому к воспоминаниям всегда наблюдается и повышенный интерес и сугубая настороженность. Герцен метко сказал однажды: «Кто имеет право писать воспоминания? Всякий, потому что никто не обязан читать их».

Воспоминания народников тоже требуют критического подхода, поскольку они (как вообще все мемуары), во-первых, субъективны и, во-вторых, ретроспективны, но едва ли больше, чем другие; во всяком случае не на столько, как полагает С.С. Волк, который свел подробную характеристику народовольческих мемуаров в своей книге о «Народной воле» к обличению их тенденциозности и уподобил их все (заимствуя полемический прием Г.В. Плеханова) средневековым житиям[106]. Иные мемуаристы-народники (О.В. Аптекман, Н.С. Тютчев, М.П. Шебалин, А.И. Бычков, С.Е. Лион, М.И. Дрей), не полагаясь на свою память, но, заботясь о точности, использовали в воспоминаниях даже архивные документы.

Из революционно-народнических воспоминаний, опубликованных в 1906 – 1907 гг., наиболее интересны и значимы «Повести моей жизни» героя «Народной воли», ученого-энциклопедиста, почетного академика Академии наук СССР Н.А. Морозова. Они были написаны после того как Морозов отсидел двадцать три года в одиночных казематах Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, написаны о событиях четвертьвековой и большей давности и не лишены фактических ошибок. Однако эти ошибки касаются деталей, частностей и не портят общей картины, нарисованной Морозовым. Он отобразил почти весь период революционно-народнического движения 70-х годов до возникновения «Народной воли» включительно, отобразил в необычной для мемуаров беллетризованой форме, очень талантливо и колоритно. Лев Толстой писал Морозову 11 апреля 1907 г., что прочел его воспоминания «с величайшим интересом» и очень жалеет, что нет пока их продолжения[107].

Как выдающийся памятник отечественной мемуаристики «Повести» Морозова в советское время выдержали семь изданий (последнее, в двух томах: М., 1965). Лучшим, самым полным и оптимально комментированным остается трехтомное издание 1947 г. под редакцией Б.П. Козьмина.

В 1907 г. вышло первое издание книги О.В. Аптекмана «Общество „Земля и воля“ 70-х годов по личным воспоминаниям» (написана еще в 1883 – 1884 гг. в Якутской ссылке) – главный источник мемуарного жанра по истории «Земли и воли». В 1924 г. книга переиздана.

Из прочих воспоминаний, опубликованных в 1906 – 1907 гг., особенно ценны записки М.Ф. Фроленко – корифея народнической практики, который все 70-е годы шел в первом ряду революционеров («чайковцев», землевольцев, народовольцев), всегда брал на себя самые рискованные поручения, часто оказывался в самых опасных ситуациях и ни разу не был арестован, хотя разыскивался долго и усердно по всей России. Только после 1 марта 1881 года Фроленко был, наконец, схвачен царскими ищейками, предан суду и, разумеется, получил смертный приговор, но и тут революционная фортуна улыбнулась ему. В Европе началась международная кампания протеста (между прочим, с участием Виктора Гюго) против намерения царизма казнить Фроленко и девять его товарищей. Царизм, уступая ей, заменил смертникам виселицу пожизненной каторгой.

Почти четверть века провел Фроленко в «каторжных норах» Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, пока революция 1905 г. не вызволила его (вместе с Н.А. Морозовым) оттуда. После этого он прожил еще тридцать три года, причем вел активную общественную и литературную деятельность. Жизнь его так богата необыкновенными деяниями, что И.А. Теодорович полушутя сравнивал его с Геркулесом, который, как известно, совершил 12 легендарных подвигов, – при том различии между ними, что на счету Фроленко оказалось 14 таких подвигов (то он увез из жандармских казарм в Одессе друга, ожидавшего неизбежную каторгу; то вывел из тюрьмы в Киеве сразу троих узников, которым грозила смертная казнь; то провел с товарищами подкоп под царское казначейство в Херсоне и экспроприировал на нужды революции 1,5 млн. рублей…).