Крестопор (ЛП)

Кевин подобрал газету с прилавка и пробежал глазами заголовки, слегка повернувшись вправо, чтобы получше рассмотреть незнакомца краем зрения.

Тот стоял лицом к Кевину, опираясь локтем на прилавок. Ветерок шевелил его острую платиновую челку, отбрасывая ее назад и вперед над дугой брови.

- Эй, парень, у тебя какие-то проблемы? - огрызнулся Кевин, внезапно повернувшись к нему.

Рот незнакомца слегка искривился в плохо скрываемой ухмылке. Он медленно покачал головой.

- Тогда какого черта ты на меня пялишься, а? Почему бы тебе не пойти поглазеть на кого-нибудь другого, найти зеркало и поглазеть на себя, в конце концов?

Ухмылка исчезла, губы сжались, и он слегка кивнул, отводя глаза.

Кевин снова опустил взгляд на газету.

- Эй, парень, - сказал Сэм через плечо, готовя еду, - Пако сказал, что ты не получил концерт в "Фантазме". Это правда?

- Да. - Кевин склонился над газетой, уставившись в мелкий, расплывчатый шрифт. Незнакомец заставлял его чувствовать себя очень неловко, и, как он ни старался, он не мог сделать вид, что парня нет рядом.

- Так что же случилось?

- Я просто еще не поговорил с букером.

- Я думал, ты знаешь этого парня.

- Вроде того. Я знаю его шурина.

- Я слышал, твои приятели злятся на тебя за то, что ты не пошел туда той ночью. Почему?

Кевин начал отвечать, но понял, что не знает, что сказать. Он прищурился, глядя на заголовки, но не смог сфокусироваться. Он не мог точно вспомнить, почему не пошел в "Фантазм" в субботу вечером. Помнил, как направлялся туда... пересекал парковку...

Кевина вдруг охватило дурное предчувствие, стеснение в кишках, словно судорога без боли. Шипение еды, жарящейся на гриле, уменьшилось до гула, похожего на комариный, когда он уставился на газету и смутно, смутно вспомнил небо в субботу вечером...

Газета исчезла под тарелкой с яичницей, беконом и тостами, которая с грохотом шлепнулась на прилавок.

Кевин поднял голову и посмотрел на Сэма.

- Парень, - рявкнул Сэм, - я спрашивал тебя, почему ты не пошел внутрь?

- Умм... Я просто подумал, что группа еще, ну, знаешь, не готова. Нам нужно еще немного порепетировать.

- Не готова? Господи, да я целый год только и слышу: "Группа должна играть, группа должна играть". А теперь ты говоришь, что они не были готовы? Какого хрена ты ждешь, парень?

Кевин начал тыкать вилкой в яичницу: яйца были сырыми, а бекон казался недожаренным. Он бросил взгляд на прилавок.

Незнакомец улыбался ему.

- Конечно, - продолжал Сэм, покачивая зубочисткой между губами, - я никогда не слышал, как ты играешь, но, думаю, то дерьмо, что сейчас называют музыкой, - он ткнул большим пальцем через плечо в сторону радио, - моя собака могла бы лаять в трубку и стать чертовой звездой.

Крупный чернокожий мужчина с горловым хрюканьем уселся на табурет рядом с Кевином и хлопнул мускулистой рукой по стойке.

- Лиланд! - с ухмылкой сказал Сэм, отходя от Кевина и вытирая руки о полотенце. - Как обычно?

Лиланд кивнул, что-то невнятно пробормотав.

Кевин смотрел на свой завтрак, но думал об улыбке незнакомца. Она была приятной, такой, какую дарят тем, кого давно не видели, такой, какую видят в аэропортах и на автовокзалах.

Слегка откинувшись назад, Кевин взглянул за спину сидящего рядом с ним крупного мужчины.

Незнакомца не было.

Кевин на мгновение уставился на пустой табурет, затем достал из кармана куртки немного денег.

- Ты уходишь, парень? - пробурчал Сэм. - Не поев?

- Я не очень хорошо себя чувствую, Сэм.

- Господи. И подумать только, я провел все эти годы во Франции, посещая долбаную школу поваров.

Лиланд гоготнул и повернулся, ухмыляясь, к Кевину; большая часть его зубов отсутствовала.

- Эй, Лиланд, - спросил Сэм, - ты уже читал газету? Этот гребаный город...

Кевин положил пятерку на тарелку, взял со стойки шлем и повернулся, чтобы упереться взглядом в зеркальные солнечные очки улыбающегося платинововолосого незнакомца.

- Ты музыкант, - сказал мужчина, осторожно перебирая пальцами оборки рубашки. Его голос, казалось, исходил из глубины груди, мягкий, но звонкий. Почему-то он звучал намного старше, чем Кевин думал.

- Да, и что? - огрызнулся Кевин, засовывая шлем под мышку.

- Я слышал, как ты разговаривал со стариком. У тебя есть группа?

- А что?

Его улыбка расцвела еще больше.

- Потому что мне это интересно. Я только что приехал в город и, - он снял солнцезащитные очки, - я тоже музыкант. - Его глаза не щурились в суровом свете пасмурного неба и казались спокойными и невозмутимыми. Они были золотистыми, с вкраплениями карамельно-коричневого, а ресницы над ними - густыми и светлыми. - На чем ты играешь?

- На лидер-гитаре. - Кевин старался не смотреть в его глаза, но это было нелегко. Когда мужчина двигал головой и тусклый солнечный свет проникал сквозь его платиновую челку, ресницы, казалось, светились, а карамельные блики смещались вокруг зрачков. - И еще я немного пою. Я и еще один парень.

- Играете в каких-нибудь клубах поблизости?

Кевин наконец смог отвести от него взгляд; он переложил шлем под другую руку.

- Ну... пока нет. Мы не так часто репетируем, как нужно.

- У вас есть место для репетиций?