Крестоповал. Война совести

Клим бесцеремонно взял его за плечо, перевернул на живот, тронул веревку:

– Хвастун, а ведь у него действительно руки уже посинели…

– Кто хвастается? – спросил Хвастун, разозлившись на оплошавшего помощника, который забылся и назвал его по кличке в присутствии Петрухи.

– Он хвастается, что у него гангрена, – нашелся Клим. – Развязать?

– Не ты. – Хвастун вынул из-за пояса пистолет и взвел курок. – Пусть Петр отдаст тебе винтовку и развяжет…

– Не отдам ружье, – насупился парень. – Отец вам дал, а это мое.

– Ты не так понял, – улыбнулся Хвастун, – …на время. Клим его подержит, пока ты руки этому негодяю развяжешь. Опасно к бандиту с оружием подходить. Ему терять нечего, выхватит и стрельнет.

Матвей неожиданно понял: парень может сейчас догадаться, что узел бутафорский. Что делать? Конечно, нужно дать понять, что, освободив ему руки, они получат проблемы.

Между тем Петр подошел к Климу и протянул ему карабин.

– Уроды! – Матвей проворно для человека со связанными руками вскочил на ноги.

От неожиданности Петр отпрянул, зацепился каблуком за выступающий из земли корень и полетел на спину. Матвей всем телом развернулся к Хвастуну:

– Стреляй!

– Размечтался! – держа направленным ему прямо в лицо ствол пистолета, криво усмехнулся Хвастун. – Это для таких, как ты, большое счастье. Нет, ты сгниешь за решеткой. Кстати, если не знаешь, твоим дружкам не удалось выполнить поставленную тобой задачу.

– Что ты хочешь этим сказать? – пытаясь понять, какую игру он ведет, спросил Матвей.

– Ты же хотел собрать всех жителей на пожаре, а потом ими шантажировать Берестовых, в надежде, что те откроют тебе тайну клада. – Хвастун выдержал паузу, словно давая Матвею возможность подтвердить или опровергнуть его предположение.

– Ты не ошибаешься? – Матвей оттопырил нижнюю губу и сдул прилипший к щеке сухой листок.

– Не ошибаюсь, – покачал головой Хвастун. – Свищ с Жаканом мертвы.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Матвей, ловя себя на мысли, что, разговаривая с ним, Хвастун то и дело бросает на Петра быстрый взгляд, словно пытаясь понять, доходит до паренька смысл сказанного или нет.

«Значит, сейчас ты меня и шлепнешь, – с тоской подумал Матвей. – Теперь у тебя есть свидетель, который подтвердит, что я пытался бежать или, наоборот, напасть. Как быть? Не давать повода применить оружие? Это ровным счетом ничего не даст. Зачем ему меня тащить в деревню? Вдруг произойдет чудо, и кто-то из старообрядцев поверит мне? Нет, шлепнет по дороге».

– Дядя Сережа, – неожиданно обратился к Хвастуну Петр, – а почему он связанный?

Матвей отказался от мысли попытаться что-то объяснить пареньку. Он был уверен – это бесполезно. В лучшем случае Хвастун убедит старообрядца, что Матвея обезоружили и связали подельники, которым не понравилась, например, его жестокость.

– Это, Петр Леонтьевич, его те же парни связали, что в село ворвались и сено подпалили, – в подтверждение мыслям Матвея криво улыбнулся Хвастун. – Все они как пауки в банке. Чем больше их, тем меньше доля. Те двое бандитов наверняка знали, что этот тип их после всего порешит, а весь клад заберет себе. Вот и опередили его. Так заканчиваются все подобные истории. Была банда десять человек, взяли куш в миллион долларов, и давай друг друга стрелять, пока один не остался, кому этот «лям» и достанется.

– Хорошо сказал, – улыбнулся Матвей. – Именно по этой схеме ты поступил со своими дружками Свищом и Жаканом?

– Да хотя бы и по этой, – неожиданно выпалил Хвастун. – Хватит демагогии! Сейчас ты умрешь…

Такой оборот дела обескуражил Матвея. Почему бандит вдруг открылся перед сыном Леонтия? И тут до него дошло.

– Беги! – крикнул он Петру.

Но было поздно. Прогремели сразу два выстрела, и подросток полетел на спину.

– Козлы! – задыхаясь от бешенства, прохрипел Матвей, глядя на самодовольное лицо Клима, медленно опустившего ствол «Сайги».

– Знаешь, – пожевал губами Хвастун, – а я, наверное, не буду теперь тебя убивать. Поначалу хотел, но не знал, как это сделать в присутствии мальчика, – он показал на Петра. – Потом решил убить обоих. А что, вполне правдоподобно: парень развязывал тебе руки, а ты сумел забрать у него ствол, из которого и завалил беднягу. Но мы с Климом не растерялись и тут же наказали тебя…

– Он же еще совсем не жил, – процедил сквозь зубы Матвей.

– Может, это и хорошо? – Клим закинул «Сайгу» на плечо и подошел к лежавшему на боку парню. – Кому такая жизнь, как у него, нужна? С утра до вечера только и делают, что молятся или вкалывают как проклятые…

– Ну ты и скотина! – скрипнул зубами Матвей, пожалев о своей затее. Не разыграй он сцену со связыванием рук, парень, может, остался бы жив.

– А как назвать тебя? – медленно приближаясь к Матвею, заговорил Хвастун. – Ты зачем пацана порешил? Что теперь его отцу скажешь?

– На что ты надеешься?! – размышляя, стоит или нет сейчас развязаться и попробовать обезоружить негодяев, почти крикнул Матвей.