Крестоповал. Война совести

– Нет. – Тот категорично замотал головой. – Слышал, что сказал старик? Тебе надо, ты и иди.

– Тонус, присмотри за ними!

С этими словами Самурай шагнул в чернеющий темнотой проем. Звякнула под ногой попавшая под подошву железка, скрипнула половица, проскрипела еще одна дверь.

– Нашел! – раздался вопль и треск.

В какой-то момент Никите Лукичу показалось, что ожила изба. Она вздрогнула и старчески вздохнула, неожиданно немного увеличившись в размерах. Раздался протяжный, леденящий душу скрип.

Он понял: Самурай рванул на себя доску, на которой вся эта постройка и держалась.

Надув паутиновую тюль, из двери вылетели клубы рыжей древесной пыли, раздался страшный треск, и дом стал словно опускаться под землю.

– А-а-а! – в один голос закричали Тонус и журналистка.

Никита Лукич отпрянул назад, и вовремя. Одна из балок, придерживающая над крыльцом двускатный козырек, пролетев перед самым носом, рухнула прямо под ноги, проломив ступени.

Он не понял, как оказался почти у самого забора. Но и здесь от пыли было невозможно дышать.

Чихая и кашляя, следом, матерясь на чем свет стоит, выскочили Тонус и журналистка.

– Что это было? – стряхивая с головы труху, спросил Тонус, глядя то на Никиту Лукича, то на клубившуюся пылью кучу обломков досок и бревен.

– Старая изба была, вот и обрушилась, – развел руками Никита Лукич.

– Нет, – замотал головой Тонус и, подскочив к нему вплотную, схватил за одежду на груди. – Почему, когда дверь ломали, не рухнула?

– Кто же его знает! – удивился Никита Лукич, отстраняясь от бандита.

Однако тот, не отпуская его, двинул лбом в переносицу:

– Сука! Врешь!

Никита Лукич почувствовал во рту привкус крови:

– Отпусти!

– Признайся, знал ты, что так все случится! – не унимался бандит. – Поэтому и приплел про легенду.

Неожиданно глаза бандита округлились, а хватка ослабла. Дико вскрикнув, он развернулся спиной к Никите:

– Ты что, падла?!

– Не подходи! – раздался вопль журналистки.

Никита Лукич увидел, как на футболке бандита между лопаток расплывается бордовое пятно. Пятясь задом, от него отходила журналистка. В правой руке она сжимала старый и ржавый гвоздь. Догадавшись, что у девушки хватило смелости ударить бандита, Никита Лукич набросился на него сзади. Обхватив двумя руками за шею, он подтянул под себя ноги. Потеряв равновесие, бандит полетел на спину. В следующий момент, рухнув спиной на что-то твердое, Никита Лукич вскрикнул и разжал руки.

– Урод! – Тонус перевернулся и ударил его в висок кулаком. – Убью!

В следующий момент он вдруг резко выгнулся и вскрикнул:

– Тварь!

Никита Лукич понял, что это снова вмешалась журналистка. Всерьез опасаясь за ее жизнь, он обхватил бандита за пояс.

– Ну, я вам сейчас. – С этими словами Тонус вдавил ствол пистолета Никите Лукичу в скулу: – Молись, урод!

– Отпусти его! – крикнула Званцева.

Бандит вскочил на ноги и с размаха залепил ей по лицу ладонью. Девушку от удара перевернуло в воздухе, и она со всего размаха рухнула на землю.

– Зачем ты так? – рассвирепел Никита Лукич, поднимаясь на ноги. Он твердо решил не давать спуску бандиту. Пусть убивает, но и смотреть на то, как негодяй бьет женщину, Никита Лукич больше не будет. Однако Тонус резко отступил от него на шаг и направил пистолет в лицо журналистке:

– Стой, где стоишь!

Никита Лукич замер на месте.

– Сейчас будешь заниматься разбором завала…

– Тонус! – раздался из-под завала глухой крик.

– Самурай?! – вздрогнул бандит. – Живой!

* * *

Матвей придавил ладонью присосавшегося к щеке комара и выглянул в сторону дороги. Пока никого. Он сел, прислонившись спиной к дереву.

– Ты как про клад узнал? – спросил Клим.

Грызя травинку, он лежал рядом и, в отличие от Матвея, не сводил глаз с «Нивы».

– Хвастун проболтался одному человеку, тот «стуканул» кому надо, и я здесь, – соврал Матвей.

– Да ну? – не поверил Клим.

– Вот тебе и «ну»! – Матвей убрал из-под ноги еловую шишку и прикрыл глаза.

Матвею не составило труда найти брошенную Самураем машину. Едва Клим сказал про оставленную старообрядцами Среденку, как Матвей тут же вспомнил их с Мартой прогулку по тайге. Зная, в каком состоянии ведущая туда дорога, он понял, что бандиты не проедут к ней и им придется идти пешком. Поэтому свой «уазик» спрятал на другой стороне трассы.

– Слушай, а что, если он уже нашел вторую часть карты и сейчас клад откапывает? – вновь завел старую песню Клим.

– На карте изображены озера, которые совсем в другой стороне, – стоял на своем Матвей.

– Идут! – неожиданно сказал Клим, сильнее вжимаясь в землю.

Матвей развернулся и увидел Никиту Лукича и Званцеву. Следом, едва передвигая ноги, шел Самурай, которого придерживал под руку Тонус.

Голова бандита была замотана какой-то тряпкой, сквозь которую проступала кровь. Лицо было черным от грязи и в порезах.

– Кто это его так? – ужаснулся Клим.

Матвей вспомнил, в каком плачевном состоянии там находились дома. Ведь он даже не решился войти внутрь, до того ветхими они были.

– Под развалинами побывал, – сделал он вывод.