Крестовые походы глазами арабов

Эти невыносимые сцены, — рассказывает Бахаеддин, — продолжались до полуденной молитвы. Потом тело обмыли и одели в саван; всё необходимое для этого пришлось заимствовать, ибо у султана не было ничего своего. Хотя меня пригласили на церемонию обмывания, которую проводил улем ад-Давлахи, я не нашёл в себе мужества присутствовать. После полуденной молитвы гроб, обёрнутый сукном, вынесли наружу. Увидев похоронную процессию, толпа разразилась жалобными криками. Потом группа за группой стала подходить, чтобы помолиться его праху. Потом султана отнесли в дворцовый сад, где за ним ухаживали во время его болезни, и похоронили в западном крыле. Его предали земле в час послеполуденной молитвы. Пусть Аллах освятит его душу и озарит его могилу!

Глава двенадцатая Справедливый и Превосходный

После Саладина наступило то, что происходило после всех великих мусульманских правителей — гражданская война. Едва он умер, как его империя была расчленена. Один из его сыновей взял Египет, другой — Дамаск, а третий — Алеппо. К счастью, большинство из семнадцати его сыновей и единственная дочь были ещё слишком молоды, чтобы сражаться; это до некоторой степени ограничило фрагментацию государства. Но у султана было два брата и несколько племянников, каждый из которых хотел своей доли в наследстве, а если можно — то и всё. Прошло девять лет борьбы — с бесчисленными союзами, предательствами и убийствами — прежде чем империя Айюбидов вновь стала повиноваться одному владыке Аль-Адилю, («Справедливому»), искусному дипломату, который чуть было не стал родственником Ричарда Львиное Сердце.

Саладин относился с некоторым подозрением к своему младшему брату, слишком искусному собеседнику, слишком большому интригану, слишком амбициозному и легко находившему общий язык с западными людьми. Поэтому он дал ему небольшой фьеф: замок, отнятый у Рено Шатильонского, на восточном берегу реки Иордан. Саладин полагал, что из этого засушливого и почти необитаемого региона брат никогда не сможет претендовать на лидерство в империи. Но султан просчитался. В июле 1196 года Аль-Адиль отнял Дамаск у Аль-Афдала. Этот 26-летний сын Саладина оказался неспособным к управлению. Уступив все полномочия своему визирю Дийя Аль-Дину Ибн аль-Асиру (брату историка, оставившего нам этот рассказ), он предался алкоголю и наслаждениям гарема. Дядя сместил его с трона в результате заговора и изгнал в соседнюю крепость Сархад, где Аль-Афдал, терзаемый сожалением, поклялся отказаться впредь от распутной жизни, дабы посвятить её молитвам и медитации. В ноябре 1198 года другой сын Саладина, Аль-Азиз, владыка Египта, погиб, упав с коня во время охоты на волков в окрестностях пирамид. Аль-Афдал не мог более устоять перед искушением покинуть своё жилище отшельника и стать преемником брата, но дядя без большого труда лишил его новых владений и отправил обратно, как затворника. К 1202 году Аль-Адиль, которому было теперь 57 лет, стал неоспоримым владыкой империи Айюбидов.

Хотя ему не хватало харизмы и гения его сиятельного брата, он был хорошим администратором. Под его правлением арабский мир вступил в период покоя, процветания и терпимости. Сочтя, что священная война не имеет смысла после возвращения Иерусалима и ослабления франков, новый султан принял в отношении последних политику сосуществования и торговых обменов. Он даже поощрил несколько сотен итальянских купцов поселиться в Египте. На арабо-франкском фронте на несколько лет воцарилось беспрецедентное успокоение.