Крестовые походы глазами арабов

Действительно, сражение произошло 18 марта у местечка Эль-Бабин на западном берегу Нила [40]. Две армии, изнурённые нескончаемой гонкой, бросились в битву с желанием решить дело одним ударом. Ширкух доверил Саладину командование центром и велел ему отступить, когда враг начнёт атаку. В самом деле, Амори и его рыцари обрушились на Саладина всей своей мощью. Когда Саладин обратился в притворное бегство, они бросились преследовать его, не приняв в расчёт, что правое и левое крыло сирийской армии отрезают им всякий путь к отступлению. Потери франков были тяжёлыми, но Амори удалось ускользнуть. Он возвратился в Каир, где оставалась большая часть его войск, имея твёрдое решение отомстить как можно скорее. При сотрудничестве Шаура он уже был готов отправиться в Верхний Египет во главе мощной экспедиции, когда пришло невероятное известие: Ширкух овладел Александрией, самым большим городом Египта, расположенным на крайнем севере страны, на берегу Средиземного моря!

И в самом деле, сразу после своей победы у Эль-Бабина непредсказуемый курдский генерал, не дав себе даже дня передышки, с головокружительной скоростью пересёк всю египетскую территорию с юга на север и триумфально вступил в Александрию. Население этого великого средиземноморского портового города, относившееся враждебно к союзу с франками, приняло сирийцев как освободителей. Шаур и Амори, вынужденные поддерживать в этой войне дьявольский темп, предложенный Ширкухом, отправились осаждать Александрию. Запасы продовольствия в этом городе были столь скудны, что через месяц его население, опасаясь голода, начало сожалеть, что открыло ворота экспедиционному сирийскому корпусу. Ситуация даже стала казаться безнадёжной, когда перед городом встал на якорь франкский флот. Однако Ширкух не признал себя побеждённым. Он оставил командование Саладину и затем, собрав несколько сотен лучших всадников, совершил с ними смелую ночную вылазку. Он во весь опор преодолел вражеские укрепления и потом скакал день и ночь… до Верхнего Египта.

В Александрии блокада становилась тяжелее день ото дня. К голоду прибавились эпидемии и каждодневные бомбардировки катапультами. Для молодого человека, каким был Саладин, это была трудная ноша. Но отвлекающие манёвры, предпринятые его дядей, стали приносить результат. Шаур хорошо знал, что «Морри» не терпится закончить эту кампанию и вернуться в своё королевство, которому постоянно угрожал Нуреддин. Но курдский генерал, открыв второй фронт на юге вместо того, чтобы дать запереть себя в Александрии, грозил бесконечным продолжением конфликта. Он даже устроил в Верхнем Египте настоящее восстание против Шаура и побудил многочисленных вооружённых крестьян примкнуть к нему. Когда его войска стали достаточно сильными, они приблизился к Каиру и послал Амори искусно составленное письмо. «Мы оба теряем здесь время, — писал он вкратце. — Если бы король пожелал взглянуть на вещи спокойно, он бы ясно увидел, что изгнав меня из этой страны, он только послужил бы интересам Шаура». Амори и так уже был в этом убеждён. Быстро пришли к соглашению: осада Александрии была снята, и Саладин покинул город с почётным караулом. В августе 1167 года оба войска, как и три года назад, вернулись каждая в свою страну. Нуреддин был рад возвращению лучшей части своей армии и не хотел больше ввязываться в эти бесплодные египетские авантюры.

И всё же год спустя, словно бы по воле рока, движение к Нилу возобновилось. Покидая Каир, Амори, естественно, оставил там рыцарский отряд для наблюдения за правильным выполнением союзнического договора. Одна из его задач состояла в том, чтобы контролировать городские гавани и охранять франкских чиновников, которые должны были получать ежегодную дань в сто тысяч динаров, обещанных Шауром Иерусалимскому королевству. Столь тяжёлая подать, сопровождаемая длительным присутствием иноземных отрядов, не могла не спровоцировать враждебность горожан.