Крестовые походы. Миф и реальность священной войны

После принятого в Наблусе решения в Дамаске ускорили приготовления к походу. Опасаясь, что Амори сумеет опередить его войска, Нуреддин дополнительно усилил армию двумястами всадниками и вынудил большое число эмиров присоединиться к Ширкуху; то, что казалось дополнительным подкреплением, быть может, являлось просто предосторожностью правителя, который на всякий случай присоединял к армии своих людей. Ширкух, которого по-прежнему сопровождал Салах ад-Дин Юсуф (Саладин), повел войска в наступление в январе 1167 г. Последние, составленные по большей части из курдов и туркменов, были усилены бандами арабских бедуинов, рассчитывавшими на богатую добычу. Войско углубилось в пустыню, чтобы обойти франкские оборонительные рубежи. Из-за этого обхода они потеряли несколько недель, что сыграло на руку армии Амори, которая добралась до Каира более коротким и легким путем: за двадцать семь переходов они проделали путь Аскалон — Газа — Аль-Ариш — Бильбейс и, наконец, достигли Каира, где стали лагерем в Фостате, одном из предместий столицы. Чтобы избежать внезапной встречи с франками, Ширкух направился на юг, пересек Нил и, спустившись по западному берегу, остановился в Джизехе, прямо напротив франкского лагеря в Фостате. Франко-египетские союзники (они имели значительное численное превосходство) попытались перейти на другой берег, чтобы уничтожить лагерь сирийцев. Понаблюдав в течение пятидесяти двух дней за франками, Ширкух, постоянно попадающий в засады, снялся с лагеря и отошел в Средний Египет, где рассчитывал обогатиться (т. е. грабить и разорять) и найти необходимый коннице фураж. Поскольку армия франков и египтян преследовала их по пятам, ему пришлось отойти еще дальше, к Верхнему Египту. Это только усугубляло положение сирийской армии, все больше и больше удаляющейся от своей базы. Наместник Нуреддина потерял веру в счастливый исход и на совете армии пребывал в самом мрачном расположении духа: «Если мы потерпим поражение, в чем никто не мог бы усомниться, где бы мы смогли укрыться? Все в этой стране — воины, горожане и феллахи — ненавидят нас и желают отведать нашей крови!» Ширкух предложил пройти по восточному берегу и отступить к Сирии. Все согласились с ним, кроме одного турецкого мамлюка, верного раба Нуреддина, по имени Баргаш (повелитель недавно назначил его правителем отвоеванной у франков пещеры-крепости, называемой Грот Тирона, нынешнего Шакиф Тируна в Ливане): «Те, кто боится смерти, ран и рабства, не созданы для того, чтобы служить владыкам. Пусть они станут феллахами или сидят дома со своими женами. Клянусь Аллахом, если вы вернетесь к мелику Нуреддину без уважительной причины, он лишит вас всех владений и вынудит вернуть все, что было вам даровано» (Ибн аль-Асир). Этот довод, поддержанный Саладином, попал в цель, и было решено дать сражение.

Курдский полководец тщательно приготовился к натиску. Выбранное им место располагалось между плодородными землями и пустыней. Местность была неровной — повсюду возвышались холмы, дюны, земля была изрыта небольшими оврагами. Взгляд наблюдателя не мог охватить большого пространства. Место называлось Бебен (Аль-Бабайн), т. е. «ворота», потому что долину окружали горы. Ширкух приказал занять горы по обеим сторонам прохода. Сирийские пехотинцы чувствовали там себя в безопасности, «ибо наши люди не могли добраться до них, потому что склоны были крутыми, а песок мягким» (Гильом Тирский). Сирийская армия обратилась к старой тактике центральной Азии: притворное бегство, призванное дезориентировать линию противника; и снова франки попались в ловушку, их пехота была уничтожена, а кавалерия сильно пострадала. После сражения франки и египтяне отступили к Каиру, в то время как Ширкух направился к Александрии, куда его призвал египетский наместник, разгневанный нечестивым союзом визиря Шавара с франками. Прибывших на место сирийцев тотчас же осадили франки и египтяне, в это же время порт был захвачен пизанцами, выступившими как союзники Амори.

Передав большой город своему племяннику Саладину, Ширкух с отрядом конницы прорвался сквозь франкские позиции и прибыл в Верхний Египет, занимаясь по дороге грабежом и взимая налоги. Александрия сравнительно легко выдержала трехмесячную осаду; но затем меркантильные горожане, разорявшиеся из-за прекращения торговли, были готовы пойти на предательство: они желали мира любой ценой. Саладину удалось призвать на помощь дядю, который вернулся в Александрию, разрушая все на своем пути. Сирийцы хотели вести переговоры, так же как и Амори, получавший плохие известия из королевства, на которое нападал Нуреддин. Визирь Шавар начал испытывать денежные затруднения, а его туркменские наемники принялись роптать; в действительности прекращение денежных поступлений из таможен Александрии сильно беспокоило все воюющие стороны.