Крестовые походы. Под сенью креста

...Король был в Яффе, беспокойный и больной. Он все думал, что ему следовало бы уйти из нее ввиду беззащитности города, который не мог представить противодействия. Он позвал к себе графа Анри, сына своей сестры, тамплиеров и госпитальеров, рассказал им о страданиях, которые испытывал в сердце и в голове, и убеждал их, чтобы одни отправились охранять Аскалон, другие остались стеречь Яффу и дали бы ему возможность уехать в Акру полечиться. Он не мог, говорил он, действовать иначе. Но что мне сказать вам? Все отказали ему и ответили кратко и ясно, что они ни в каком случае не станут охранять крепостей без него. И затем ушли, не говоря ни слова... И вот король в великом гневе. Когда он увидел, что весь свет, все люди, нечестные и неверные, его покидают, он был смущен, сбит с толку и потерян. Сеньоры! Не удивляйтесь же, что он сделал лучшее, что мог в ту минуту. Кто ищет чести и избегает стыда, выбирает меньшее из зол. Он предпочел просить о перемирии, нежели покинуть землю в великой опасности, ибо другие уже покидали ее и открыто садились на корабли. И поручил он Сафадину, брату Саладинову, который очень любил его за доблесть, устроить ему поскорее возможно лучшее перемирие... И было написано перемирие и принесено королю, который был один, без помощи в двух милях от врагов. Он принял его, ибо не мог поступить иначе... А кто иначе расскажет историю, тот солжет...

Но король не мог смолчать о том, что было у него на сердце. И велел он сказать Саладину (это слышали многие сарацины), что перемирие заключается им на три года: один ему нужен, чтобы вернуться к себе, другой — чтобы собрать людей, третий — чтобы вновь вернуться в Святую Землю и завоевать ее.

...Король искренне думал сделать то, что он говорил: вернуть Гроб Господень. Он не знал того, что нависло над ним...

Из письма Саладина багдадскому халифу

...Есть ли хоть один мусульманин, который следует призыву, который приходит, когда его зовут? Между тем взгляни на христиан, какими массами они стекаются, как они спешат наперерыв, как они поддерживают друг друга, как они жертвуют своими богатствами, как дружно они держатся вместе, как они переносят величайшие лишения. У них нет короля, государя, острова или города, нет человека, как бы незначителен он ни был, который бы не послал на эту войну своих крестьян, своих подданных, который бы не дал им явиться на поприще храбрости; у них нет сильного человека, который бы не принял участия в этом походе; все хотят быть полезными нечестивой цели своего рвения... Напротив того, мусульмане вялы, лишены мужества, равнодушны, утомлены, бесчувственны, не ревностны к вере... Ты, который происходишь от крови нашего пророка Магомета, ты обязан поэтому стать на его место и сделать в это время то, что сделал бы он сам, если бы был среди своего народа — сохранить в мире воспоминание о нем и дать восторжествовать истине; потому что он поручил нас и всех мусульман твоему покровительству

III. Государства крестоносцев в Святой Земле. Привилегии венецианцев в Иерусалимском Королевстве (из договора, заключенного между Венецией и Иерусалимским королевством в 1124 г.)

...Мы, Гормунд, милостью Божией патриарх святого города Иерусалима, с подчиненными церкви нашей братьями, с господином Вильгельмом де-Бурис, коннетаблем, и Паэном, канцлером, совместно со всеми собравшимися баронами Иерусалимского королевства, собравшись в Акконе, в церкви Святого Креста... подтвердили святому евангелисту Марку*, упомянутому дожу и его преемникам и народу венецианскому... обещания короля Балдуина**. А именно: во всех городах, подвластных упомянутому королю, его преемникам и всем его баронам, венецианцы должны иметь церковь и целую улицу, одну площадь и баню, а также пекарню; всем этим они должны владеть навсегда на наследственном праве, свободно от всех поборов, наравне с королевской собственностью. Если бы венецианцы захотели завести в своем квартале в Акконе пекарню, мельницу, весы, меры для измерения вина, масла или меда, то пусть будет дозволено без возражений всем тамошним жителям, кто только захочет, свободно печь, молоть, купаться, как если бы это все было королевской собственностью. Но мерами сыпучих и жидких тел надлежит пользоваться следующим образом. Именно, когда венецианцы торгуют между собой, должно мерить собственными, то есть венецианскими, мерами; а когда венецианцы продают свои товары иноплеменникам, должно продавать по своим, то есть венецианским, собственным мерам. Когда же венецианцы покупают что-либо у других народов, не венецианцев, то надлежит принимать (товар) королевской мерой и по установленной цене.

При этом венецианцы не должны никоим образом платить никакой пошлины, установленной по обычаю или на каком-либо другом основании, ни при пребывании в одном месте, ни при продаже, покупке, или отъезде, кроме того случая, когда они приезжают или уезжают, перевозя на своих судах паломников; тогда они безусловно должны уплачивать, согласно королевскому обычаю, третью часть самому королю...