Крестовые походы. Под сенью креста

Но и в самой Франции единства не было. Молодой и энергичный король Людовик VII рвался в поход: ему очень хотелось загладить тяжелый грех — в 1143 году По его приказу сожгли церковь в Витри (шла распря с графом Шампанским), и в огне погибло около тысячи христиан. Короля в его рвении поддерживали и молодые соратники, но мудрый и осторожный аббат Су-герий — этот Ришелье XII века — отговорил Людо-ВИКа от скоропалительного решения. Наконец, Постановили обратиться к главному духовному авторитету Европы — Бернару Клервоскому.

Святой Бернар оправдал надежды «Христова воин-СТВв». Было ли это желанием помочь старым друзьям-|.1мплиерам, или клервосцем руководило искреннее религиозное чувство — сказать трудно. В конце концов, может быть, тут была и гордыня, стремление испытать настоящую степень своего влияния. Во всяком случае, на съезде в Везеле в 1146 году, получив формальный к.-фт~бланш от римского первосвященника (который, кстати, был его учеником), Бернар произнес яркую проповедь в пользу крестового похода. Проповедь имела огромный успех: крест принимали сотнями, так что и результате приготовленных заранее матерчатых крестов не хватило, и Бернару пришлось вырезать их из собственной одежды.

Весну и лето 1146 года клервоский монах провел в непрерывных проповедях во Франции. Путешествие его ныло триумфальным, и, как он сам писал папе Евгению III, «когда я проповедовал и говорил, число их (принявших крест) умножалось. Замки и города стоят пустыми, семь женщин едва могут найти одного мужчину».

Этот грандиозный успех и последовавшее за ним приглашение архиепископа майнцского посетить германские земли подтолкнули Бернара к мысли привлечь к походу и германского императора Конрада III, а с ним и до этого индифферентный к крестовой идее немецкий народ. Речь Бернара в Шпейере перед императором и немецкой знатью стала подлинным шедевром ораторского искусства. Конрад III, ранее и не помышлявший ни о каком походе, в слезах просил у Бернара крест, а за императором потянулись и многочисленные дворяне. Сам клервоский затворник изумлялся этому достижению и называл духовную победу над Конрадом чудом из чудес. Но и этим не удовольствовался неистовый францисканец. Он и сам проповедовал перед народом в западной части Германии, и рассылал десятки посланий по всем германским землям.

Триумф был не меньшим, чем во Франции: казалось, вернулись времена Клермонского призыва. Крестовая лихорадка охватила сотни тысяч людей; под знамена Людовика и Конрада собирались гигантские армии, в ходу было предсказание, что воины Христа завоюют Багдад и Вавилон, а затем поставят на колени и весь Восток.

Второй крестовый поход закончился сокрушительным провалом. Причин тому немало, но главной все же была потрясающая некомпетентность вождей похода — Конрада III и Людовика VII. Пожалуй, не было такой ошибки, которой бы они не допустили. Впрочем, ошибка — это мягкое слово, более точным было бы другое определение: «преступление». Так, Конрад, презрев тяжелые уроки Арьергардного похода, двинулся в Малую Азию, не дожидаясь своего главного союзника. Сокрушительное поражение немецкого воинства под Дорилеей (на той самой земле, где ровно полвека назад покрыли себя славой воины первого крестового похода) и последующее паническое отступление с брошенными обозами унесли девять десятых императорского войска. Людовик VII, напуганный таким развитием событий, повел свою армию по другому маршруту, гораздо более трудному и опасному, ЧТО едва не кончилось катастрофой. Наконец, дойдя до Антальи, французский король, недолго думая, садится на корабли со своими рыцарями и оставляет на произвол судьбы всю свою пехоту и примкнувшую к ней вооруженную крестьянскую массу. И более ста тысяч французов навеки остается лежать в земле Малой Азии.

По и после того, как король и император привели-таки остатки своих некогда колоссальных армий в Святую Землю, череда нелепых действий была продолжена. Казалось бы, цель похода ясна: освобождение Эдессы и затем атака на наследников Зенги — Зефе ад-Дина и Мосуле и Hyp ад-Дина, засевшего в цитадели Хале-(1.1. Несмотря на потери, сил для такого похода было шкише достаточно —' вместе с войсками левантийских государств крестоносная армия насчитывала более пятидесяти тысяч человек. Но вместо этого европейские властители решили напасть на Дамаск — главного союзника (!) Иерусалимского королевства. Чего здесь было больше — алчности (Дамаск — очень богатый город) или полного непонимания ситуации — сложно сказать. Но последствия этого решения окончательно определили неудачную судьбу похода. Долгая осада плюс нежелание «старых» крестоносцев воевать с собственными союзниками привели к естественному результату. После того, как было получено сообщение, что на выручку Дамаску спешат сыновья Зенги, а правитель города Анар пригрозил бывшим союзникам, что вынужден будет сдать город этим своим единоверцам, осада была снята.