Крестовые походы: в 2 т. Т. 1.

Осада города продолжалась четыре недели. Обороной руководил латинский архиепископ Антиохии Гюг, армяне и яковиты во главе с епископами Иоанном и Василием активно помогали в обороне. Яковит Василий предложил было переговоры о перемирии, но жители Эдессы отвергли его инициативу. Они надеялись на помощь Жослена и на крепость городских стен. Однако воинов в Эдессе осталось мало, почти всех Жослен увел с собой. Сам он со своей армией возвратился в Турбессель. Хотя историограф-архиепископ Гийом Тирский позднее упрекал его в трусости и лености, армия его была недостаточно-велика, чтобы двинуться на выручку столице. Он немедленно призвал на помощь Антиохию и Иерусалим и, рассчитывая на крепость эдесских стен, ждал помощи соседей.

Раймунд Антиохийский позволил своей злости по отношению к Жослену взять верх над долгом христианского князя и здравым смыслом и не оказал ему никакой помощи. Королева Мелизанда созвала Коронный совет, который мобилизовал армию. Со значительным промедлением армия, руководимая коннетаблем Манассией, сеньором Наблуса Филиппом де Милли и князем Галилеи Элинаром де Бюром, двинулась на помощь Эдессе.

Рассказывает историограф Михаил Сириец: «Они [армия Зенги] стали лагерем возле Церковных ворот, рядом с церковью Исповедников. Он воззвал к жителям города: “Сдавайтесь, чтобы не погибнуть, ибо вам нет спасения!”. Командующим был архиепископ франков. Они отвечали: “Мы не сдадимся”. Франки рассчитывали на гонцов, отправленных в Антиохию и Иерусалим с просьбой их правителям поспешить и освободить [от осады] прекрасный город. 1 декабря Зенги отдал приказ начать наступление всеми возможными способами. Семь баллист метали камни, а стрелы, выпускаемые воинами, были подобны дождю. Горожане, стар и млад, мужчины, женщины и даже монахи с гор стояли на стенах и сражались. Когда Зенги увидел, что обреченный народ героически оказывает сопротивление, он приказал подкопать землю под стеной. Они вырыли глубокую яму и дошли до стены. Со своей стороны осажденные тоже стали подкапывать стену изнутри, добрались до осаждающих и напали на них. Поскольку это им не помогло, они принялись изнутри возводить стену напротив подкопанного места. Осаждавшие подкопали две башни и поставили под ними подпорки, равно как и под стеной, идущей от одной башни к другой. Атабек воззвал к осажденным: “Мы вышлем двоих людей, которые войдут внутрь, отправьте [с ними] двоих ваших и посмотрите на подкопанную стену, а затем оставьте город, пока вас не предали мечу. Я не желаю, чтобы вы погибли”. Но они, полагаясь на возведенную стену и рассчитывая на помощь франков, не поддались уговорам…».

В канун Рождества мусульмане подожгли в подкопе сухой хворост и подпорки. «Когда дерево сгорело, стена и обе башни рухнули и стала видна новая внутренняя стена. Турки замерли в оцепенении, пока не заметили брешь между новой и старой стенами. Войска приготовились проникнуть в город; но жители города встали грудью, чтобы помешать их вторжению. Брешь была завалена горой трупов как осажденных, так и осаждавших. Поскольку горожане кинулись защищать брешь и на стенах никого не оставалось, турки приставили лестницы и поднялись наверх. Какой-то курд поднялся первым, издал крик и начал забрасывать жителей камнями. Когда они увидели это, мужество изменило им, они повернулись и кинулись бежать к цитадели».

Однако ворота цитадели по приказу архиепископа были закрыты. Архиепископ, оставшийся в городе, пытался навести порядок. Тысячи людей, прибежавших к цитадели, были затоптаны в толпе у ворот, тысячи убиты турками, преследовавшими их по пятам. «Сгрудившиеся тела возвышались над воротами. Когда подъехал архиепископ, ворота открыли. Но он не мог попасть внутрь из-за груды трупов, загромоздивших проход. Он упал прямо на тела, и один турок ударил его и убил» (Михаил Сириец).

Подъехавший Зенги приказал прекратить резню. Он увидел старика — яковитского епископа Василия, с обритой головой, обнаженного, его тащили на веревке, и, узнав, кто это такой, спросил его, можно ли будет ему доверять. Василий ответил: «Мы не нарушили клятв, данных франкам, сохраним верность и тебе, коль Господь допустил, что мы стали твоими рабами». Зенги велел дать ему плащ и отвести в свой шатер.

Все франки были согнаны в одно место и убиты, а их женщины и дети проданы в рабство. Местные христиане — армяне, греки и сирийцы — были пощажены. Мы видим, что Зенги делал различие между пришельцами-франками и местными христианами, в дальнейшем его примеру будут следовать все полководцы джихада.

Яковитский священник Бар Саума, командовавший цитаделью, сдался через два дня, получив обещание сохранить жизнь защитникам. Вышедшие из цитадели франки, однако, были перебиты, местные христиане пощажены.

Зенги оставил наместником города Кучука Али Арбильского. Латинские церкви в городе были разрушены, однако церкви местных христиан оставлены нетронутыми. Им было даже предложено вызвать своих единоверцев, чтобы снова заселить город.