Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

Еще до ухода из Яффы, в период между 18 и 23 октября, Ричард вел активные беседы с аль-Адилем. Первоначально король постарался оценить отношение противника к Иерусалиму. Он желал выяснить возможность оставления Саладином города, который, по словам Ричарда, был «центром нашей веры, от которого мы никогда не откажемся, даже если из всех останется лишь один человек». Но аль-Адиль передал недвусмысленный ответ султана, подчеркивающий, что Иерусалим является святыней и для ислама и Ричард мог «не надеяться, что мусульмане от него откажутся».

Тогда Ричард резко сменил линию поведения, удивив своих противников и озадачив историков — в том числе и сегодняшних. Король счел важным установить дружелюбные отношения с аль-Адилем, неизменно называя его в беседе «мой брат и друг». Теперь он предпринял более решительный шаг, предложил необычный брачный союз между латинским христианством и исламом. Иными словами, он предложил аль-Адилю жениться на своей сестре Джоанне. Этот союз обеспечил бы мирное урегулирование, при котором султан отдаст аль-Адилю «все прибрежные земли, какие сможет, и сделает королем Палестины», а Иерусалим станет резиденцией королевской четы. Новое государство останется частью империи Саладина, но христиане получат доступ в Святой город. Аль-Адиль и Джоанна станут властвовать во всех крепостях региона, а христианские военные ордены возьмут под контроль прилегающие деревни. Пакт будет подтвержден обменом пленными и возвращением Истинного креста. С показным великодушием Львиное Сердце объявил, что принятие его предложения будет означать немедленное окончание Крестового похода и быстрое возвращение на Запад самого короля.

Поскольку это возмутительное предложение не было записано в уцелевших христианских источниках (оно упомянуто только в арабских текстах), трудно себе представить, как на него отреагировали его современники-франки. Похоже, Львиное Сердце хранил это дело в строгом секрете, первоначально даже от своей сестры, но относился он к этой идее со всей серьезностью или это была хитрая уловка, остается неясным. Очевидно лишь одно: аль-Адиль посчитал предложение серьезным. С точки зрения дипломатии предложение Ричарда было мастерской хитростью. Зная о потенциальных напряжениях между Саладином и аль-Адилем — положение последнего — доверенного лица и брата — колебалось из-за угрозы, которой он являлся для сына и наследника султана, — английский король сделал предложение, которое аль-Адиль не смог проигнорировать, но, когда все выплывет наружу, станет очевидно, что аль-Адиль вынашивает собственные честолюбивые планы. Понимая это, аль-Адиль отказался передать информацию о предложении Ричарда Саладину, отправив вместо себя Баха ад-Дина и предупредив, что говорить надо очень осторожно.

Саладин согласился на условия, хотя, возможно, верил, что Ричард никогда не осуществит этот план. Он оказался прав. Уже через несколько дней Ричард сообщил, что его сестра не сможет выйти замуж за мусульманина, и предложил аль-Адилю принять христианство, то есть оставил «открытой дверь для переговоров».[313]

Через несколько недель, когда Третий крестовый поход медленно двигался в Иудею, Ричард снова попросил о встрече. Он встретился с аль-Адилем в Рамле 8 ноября 1191 года. Атмосфера была почти праздничной. Пара обменялась «едой, роскошными вещами и подарками», оба отведали деликатесов соответствующих культур. Ричард изъявил желание послушать арабскую музыку, и немедленно была приведена женщина, которая развлекала высокого гостя пением и игрой на арфе. Проговорив весь день, они разошлись, по словам мусульманского очевидца, «в дружеских отношениях и хорошем настроении, как добрые друзья», хотя очередное требование Ричарда о переговорах непосредственно с Саладином было отвергнуто.

Теперь впервые о переговорах короля с противником стало известно крестоносцам в лагере. Они не получили одобрения общественности. Один христианин отметил, что «Ричард и аль-Адиль, похоже, испытывают друг к другу дружеские чувства», раз обмениваются подарками, в числе которых семь верблюдов и великолепный шатер. По общему мнению франков, такая дипломатия являлась неблагоразумной. Говорили, что Ричард был обманут внешним проявлением щедрости и доброй воли и потому задержал поход на Иерусалим. За эту ошибку его многие винили и критиковали. Брат Саладина перехитрил доверчивого короля. Представление о Ричарде как об одураченном простофиле, которым манипулирует непорядочный политический противник аль-Адиль, не согласуется с изображением английского короля как проницательного дипломата, присутствующим в разных мусульманских источниках. А хронист из Мосула Ибн аль-Асир открыто похвалил Ричарда, отметив, что «король встретился с аль-Адилем, как искусный стратег».