Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

Конечно, изложенная Робертом история не изменила события Первого крестового похода в материальном смысле, то же самое можно сказать о повествованиях Жильбера и Бодри. Их труды являются чрезвычайно важными для понимания Крестовых походов в целом, поскольку в сравнении с текстами вроде Gesta Francorum их намного чаще читали современники. А значит, эти бенедиктинские переработанные версии оформляли людские мысли и воспоминания о Крестовом походе в XII и XIII веках. История Роберта Реймсского пользовалась самой широкой популярностью, став своеобразным средневековым бестселлером среди образованной элиты. Она также была источником самой известной chanson de geste (эпической поэмы) об экспедиции — Chanson d’Antioche (Песнь об Антиохии), 10 тысяч строк которой, написанные на старофранцузском языке, обессмертили крестоносцев, как легендарных христианских героев. Созданная в популярной жанровой форме, она очень скоро стала самой распространенной в Западной Европе формой рассказа об исторических событиях. Песнь об Антиохии была написана на разговорном языке, знакомом светской аудитории, специально для публичного чтения. Она сделала многое для формирования воспоминаний о Первом крестовом походе в латинском христианском мире.

От первой волны рассказов «очевидцев» до Historia и Chanson d’Antioche Роберта Реймсского процесс увековечивания памяти о Крестовом походе имел постепенный, но далеко идущий эффект формирования воображаемой реальности событий. Годфруа Буйонский стал единоличным главой экспедиции, а «чудесное» влияние Святого копья — реальностью. Кроме того, окрепла идея о том, что погибшим крестоносцам гарантирована небесная награда. Вероятно, самые исторически значимые реконфигурации и манипуляции касались событий в Иерусалиме 15 июля 1099 года и после этой даты. Разграбление латинянами Святого города было с готовностью истолковано христианскими современниками как решающий момент санкционированного свыше триумфа, а мусульманами — как акт беспрецедентной дикости, выявивший внутренне присущее франкам варварство. Удивительно, но рассказы христиан не пытаются ограничить количество убитых при падении Иерусалима «неверных», пожалуй, даже наоборот — они прославляют это деяние. Они также с удовольствием описывают резню в мечети Аль-Акса. В Gesta Francorum сказано, что крестоносцам приходилось ходить по щиколотку в крови после резни. Между тем другой «свидетель», Раймунд Агилерский, развил этот образ. Ссылаясь на библейскую цитату из Откровений Нового Завета, он объявил, что кровь врагов доставала франкам до колен и уздечек их коней. Более экстремальный образ был широко принят и повторен во многих западных хрониках XII века.[66]

Первый крестовый поход и ислам

Несмотря на свои обширные завоевания, Первый крестовый поход вызвал удивительно сдержанную реакцию внутри мусульманского мира. Не было никаких арабских свидетельств и высказываний относительно правдивости латинских христианских текстов. На самом деле первые уцелевшие арабские хроники, более или менее подробно описывающие Крестовый поход, были написаны только около 1150 года. Даже в этих трудах, составленных жителем Алеппо аль-Азими и Дамаска — Ибн аль-Каланиси, проблема освещалась кратко, был дан не более чем обзор — пересечение Малой Азии, события в Антиохии, Маррате и Иерусалиме, — приправленный осуждением зверств франков. В них упоминается о несчетном числе антиохийцев, «убитых, взятых в плен и уведенных в рабство», когда в начале июня 1098 года город пал, и о большом числе убитых жителей Иерусалима.

К 1220 году иракский историк Ибн аль-Асир ударился в другую крайность, сообщив, что «в мечети Аль-Акса франки убили более 70 тысяч человек, многие из которых были имамы, ученые, благочестивые верующие и отшельники, мусульмане, оставившие свои родные земли и пришедшие, чтобы вести праведную жизнь в святом месте». Затем он описал, как крестоносцы разграбили Купол Скалы. Ибн аль-Асир также добавил, что депутация сирийских мусульман в конце лета 1099 года пришла к халифу Багдада из Аббасидов и попросила помощи против франков. Они якобы рассказывали истории о своих страданиях от рук франков, от которых на глаза наворачивались слезы и щемило сердце. Также они заявили публичный протест во время пятничной молитвы. Но, несмотря ни на что, помощи они почти не получили, из чего хронист сделал вывод, что правители не могли договориться между собой, и в итоге франки захватили земли.[67]