Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

Как только Саладин узнал, что франки уже на марше, он немедленно вернулся на Галилейские холмы, оставив небольшой отряд для удержания плацдарма в Тивериаде. Враг шел на восток сомкнутым строем, а значит, почти наверняка выбрал широкую римскую дорогу, ведущую из Акры к Галилейскому морю. Раймунд Триполийский находился в авангарде, тамплиеры в арьергарде, пехота прикрывала кавалерию. Мусульманский очевидец описывал, как они шли, «волна за волной», причем «воздух смердел, свет померк, и пустыня была оглушена» их наступлением. Точные цели Ги де Лузиньяна на первый день определить трудно, но он вполне мог оптимистично рассчитывать дойти до Тивериады или, по крайней мере, до Галилейского моря. Султан был исполнен решимости не допустить ни того ни другого. Выслав вперед мелкие отряды, которые должны были беспокоить колонны христиан, он держал основные силы на открытом плато к северу от Кафр-Сабта, блокируя им путь.

Саладин правильно рассудил, что доступ к воде будет играть решающую роль в конфликте. В разгар лета солдатам и лошадям, идущим по такой засушливой местности, грозит обезвоживание. Помня об этом, султан приказал, чтобы все колодцы в окрестностях были засыпаны, одновременно обеспечив снабжение собственных войск из источника в Кафр-Сабте, а также водой, доставляемой на верблюдах из долины Иордана. Остался только источник в деревне Хаттин на узком краю плато, и подходы к нему хорошо охранялись. Таким образом, султан создал, по сути, безводную убийственную зону.[208]

Около полудня 3 июля франки устроили небольшой привал возле деревушки Туран, источник которой мог на время утолить их жажду, но был явно недостаточным для многих тысяч человек. Ги, должно быть, верил, что сможет прорваться в Тивериаду, потому что продолжал медленное продвижение на восток. Но он недооценил численное преимущество Саладина. Оставив центральную часть армии на месте, чтобы блокировать продвижение христиан, султан выслал фланговые подразделения Кеукбури и Таки аль-Дина, чтобы те завладели Тураном, преградив латинянам путь к отступлению. Вскоре франки вышли на плато, приготовленное Саладином для сражения и победы. Капкан захлопнулся.

В конце дня христианский король заколебался. Уверенная прямая атака или в восточном направлении к Галилейскому морю, или в северо-восточном — к Хаттину все еще имела некоторые шансы на успех, поскольку позволяла латинянам пробиться к воде. Но вместо этого Ги принял отчаянное решение разбить лагерь на совершенно безводном участке, организовать защиту которого было невозможно — это было равносильно признанию неминуемости поражения. В ту ночь атмосфера в двух лагерях была совершенно разной. Окруженные мусульманами так близко, что «солдаты могли переговариваться друг с другом», и так плотно, что «даже мышь не проскочит», франки стояли в полной темноте и с каждым часом слабели от изнуряющей жажды. А войска султана выкрикивали «Аллах Акбар!», и их отвага постоянно увеличивалась — они почувствовали запах победы. А их лидер тщательно готовился к нанесению последнего, решающего удара.

Сражение не началось с рассветом 4 июля. Вместо этого Саладин позволил христианам продолжить медленное движение, вероятно в восточном направлении по главной римской дороге. Он ожидал начала полуденной жары, которая должна была усилить жажду у противника. Затем, чтобы усилить страдания франков, войска султана начали поджигать кустарник, окуривая врага клубами удушающего дыма. Позднее султан утверждал, что пожар — «напоминание о том, что Бог приготовил для них в ином мире». Всего перечисленного было достаточно, чтобы группы пехотинцев и даже отдельные рыцари стали покидать строй и сдаваться. Один мусульманский очевидец утверждал, что «франкам нужна была передышка, и их армия в отчаянии искала путь к спасению. Но все пути к отступлению были отрезаны, люди были измучены жарой и не имели возможности отдохнуть».[209]