Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

В Палестине Годфруа в начале 1100 года добился небольшого успеха, развернув пизанский флот для устрашения занятых мусульманами Арсуфа, Акры, Кесарии и Аскалона. В результате каждое береговое поселение согласилось выплачивать дань франкам. Танкред тем временем занимался созданием для себя полунезависимых владений в Галилее и с относительной легкостью отобрал у мусульман Тивериаду. После ухода весной пизанского флота и прибытия в середине июня на Святую землю новых венецианских морских сил зависимость Годфруа от Даимберта ослабела, но, не успев воспользоваться новой возможностью проявить власть сюзерена, герцог заболел. Поговаривали об отравлении, поскольку герцог слег почти сразу после того, как отведал апельсинов, которыми его угостил мусульманский эмир Кесарии. Но скорее всего, он подхватил какую-то разновидность тифа — ведь лето даже по левантийским стандартам было очень жаркое. 18 июля он в последний раз исповедовался и причастился, а потом, по словам современника-латинянина, «под защитой духовного щита» знаменитый крестоносец, покоритель Иерусалима, которому было всего лишь чуть больше сорока, «ушел из этого мира». Пятью днями позже, в соответствии с его статусом и заслугами, тело Годфруа было похоронено у входа в церковь Гроба Господня.[72]

КОРОЛЕВСТВО ГОСПОДА

Смерть Годфруа Буйонского в июле 1100 года привела новое франкское Иерусалимское королевство в смятение. Годфруа вроде бы выражал желание передать власть в Святом городе своему младшему брату Бодуэну Булонскому, первому латинскому графу Эдессы. Но патриарх Даимберт имел собственные планы на Иерусалим: по его задумке город должен был стать физическим воплощением Царства Божьего на земле, столицей церковного государства с патриархом во главе. Если бы он присутствовал при кончине Годфруа, эта мечта могла получить некоторую опору в реальности. Но Даимберт как раз тогда был занят, осаждая вместе с Танкредом порт Хайфа, и сторонники семейства Годфруа, включая Арнульфа из Шока и Годемара Карпинеля, воспользовались шансом действовать, заняли башню Давида (стратегический ключ к господству над Иерусалимом) и отправили гонцов на север за Бодуэном.

Новость достигла Эдессы в середине сентября. Говорят, что граф, которому в это время было немного за тридцать, был высок, красив, имел темно-каштановые волосы, бороду и орлиный нос. Царственную внешность чуть портила выдающаяся вперед верхняя губа и срезанный подбородок. Учитывая характер Бодуэна — его жадное стремление к власти и жестокосердие, приглашение из Палестины было воистину даром небес. Даже его капеллан, ветеран Первого крестового похода Фульхерий Шартрский, был вынужден признать, что Бодуэн «был немного расстроен из-за смерти брата, но куда больше радовался из-за наследства». В следующие недели Бодуэн быстро привел в порядок дела графства. Чтобы его первое левантийское владение наверняка осталось в его власти, он назначил своего кузена и тезку Бодуэна де Бурка (малоизвестного участника Первого крестового похода) новым графом Эдессы. Тот вроде бы признал Бодуэна Булонского своим сюзереном, по крайней мере, в тот момент.[73]

Выйдя с севера Сирии с 200 рыцарями и 700 пехотинцами в начале октября, Бодуэн проследовал через Антиохию, а потом отбил немалые силы мусульман под командованием Докака из Дамаска у Собачьей реки в Ливане. Оказавшись в Палестине, Бодуэн стал действовать очень быстро, чтобы обогнать Танкреда и Даимберта. Он выслал вперед одного из своих самых доверенных людей — Гуго Фалькенберга (Hugh Falchenberg), чтобы тот установил контакт со сторонниками Годфруа в башне Давида и организовал соответствующий прием в Святом городе. Когда Бодуэн наконец 9 ноября добрался до Иерусалима, его приветствовали организованным, хорошо подготовленным ликованием — улицы были заполнены толпами латинян, греков и сирийских христиан. Перед лицом столь очевидной народной поддержки Даимберт ничего не мог сделать. Он скрылся в маленьком монастыре на горе Сион — прямо за городскими стенами — и не присутствовал 11 ноября при официальном провозглашении Бодуэна новым правителем Иерусалима.

Но пока Бодуэн не мог претендовать на королевский титул: сначала должна была состояться коронация. В этом вековом ритуале обычно присутствует ношение короны, но это не являлось, как можно было подумать, центральной частью церемонии. Эта честь выпала ритуалу помазания, моменту, когда священное масло льется на голову правителя одним из представителей Бога на земле — архиепископом, патриархом или папой. Именно этот акт отделяет короля от остальных людей, дает ему власть, одобренную на небесах. Чтобы достичь такого возвышения, Бодуэну надо было как-то договориться с церковью.